Петр глянул в сторону, куда указывал барин. Несколько телег, запряженных разнузданными лошадьми, шибко катились по
узкому проселку. В каждой телеге сидело по одному, много по два мужика в тулупах нараспашку.
Через минуту, когда рыдван, шурша колесами в мягкой пыли и колыхаясь, ехал
узким проселком, молодые люди пронеслись мимо него и спешились впереди, привязав лошадей у плетня. Двое из них пошли навстречу, чтобы помочь дамам, а Петр стоял, опершись на луку седла, и, по обыкновению склонив голову, прислушивался, стараясь по возможности определить свое положение в незнакомом месте.
Кабак, куда направлялись они, стоял одиноко на распутье, между столбовой дорогой и глубоким,
узким проселком; сделав два или три поворота, проселок исчезал посреди черных кочковатых полей и пустырей, расстилавшихся во все стороны на неоглядное пространство. Ни одно деревцо не оживляло их; обнаженнее, глуше этого места трудно было сыскать во всей окрестности.
Неточные совпадения
Тут мне объяснили, что, проехав две с половиной станции, мы своротили с большой дороги и едем теперь
уже не на тройке почтовых лошадей в ряд, а тащимся гусем по
проселку на обывательских подводах.
В одиннадцать часов, только что он отперся и вышел к домашним, он вдруг от них же узнал, что разбойник, беглый каторжный Федька, наводивший на всех ужас, грабитель церквей, недавний убийца и поджигатель, за которым следила и которого всё не могла схватить наша полиция, найден чем свет утром убитым, в семи верстах от города, на повороте с большой дороги на
проселок, к Захарьину, и что о том говорит
уже весь город.
Головлев окончательно поворачивается лицом к
проселку, и через пять минут
уже далеко мелькает его серый ополченский картуз, то исчезая, то вдруг появляясь из-за чащи лесной поросли.
— Как не знать? они было и проводника
уж нашли, который взялся довести их до войска пана Хоткевича; да не на того напали: он из наших; повел их
проселком, водил, водил да вывел куда надо. Теперь не отвертятся.
Так и не увидал неведомого и оттого свято поверил в дорогу, душою принял ее немой призыв; и впоследствии, когда развернулись перед Сашей все тихие
проселки, неторопливые большаки и стремительные шоссе, сверкающие белизною, то
уже знала душа их печальную сладость и радовалась как бы возвращенному.