Казалось бы — человек попал на хорошую дорогу: сознал недостатки того
образа жизни, какой вел доселе, исполнился негодованием против невежества, понял превосходство образованности вообще…
Неточные совпадения
С другой стороны — навязывать автору свой собственный
образ мыслей тоже не нужно, да и неудобно (разве при такой отваге, какую выказал критик «Атенея», г. Н. П. Некрасов, из Москвы): теперь уже для всякого читателя ясно, что Островский не обскурант, не проповедник плетки как основания семейной нравственности, не поборник гнусной морали, предписывающей терпение без конца и отречение от прав собственной личности, — равно как и не слепой, ожесточенный пасквилянт, старающийся во что бы то ни стало выставить на позор грязные пятна русской
жизни.
При этом мыслитель — или, говоря проще, человек рассуждающий — пользуется как действительными фактами и теми
образами, которые воспроизведены из
жизни искусством художника.
Иногда даже эти самые
образы наводят рассуждающего человека на составление правильных понятий о некоторых из явлений действительной
жизни.
Таким
образом, совершенно ясным становится значение художнической деятельности в ряду других отправлений общественной
жизни:
образы, созданные художником, собирая в себе, как в фокусе, факты действительной
жизни, весьма много способствуют составлению и распространению между людьми правильных понятий о вещах.
Свободное претворение самых высших умозрений в живые
образы и, вместе с тем, полное сознание высшего, общего смысла во всяком, самом частном и случайном факте
жизни — это есть идеал, представляющий полное слияние науки и поэзии и доселе еще никем не достигнутый.
Большов внешним
образом избавился от него; но следы воспитания, стесняющего мысль и волю, остались и в нем на всю
жизнь и сделали его бессмысленным деспотом.
Ведь тебя нельзя пустить в хорошую семью: ты яд и соблазн!» И действительно, во всей пьесе представляется очень ярко и последовательно — каким
образом этот яд мало-помалу проникает в душу девушки и нарушает спокойствие ее тихой
жизни.
Таким
образом, мы можем повторить наше заключение: комедиею «Не в свои сани не садись» Островский намеренно, или ненамеренно, или даже против воли показал нам, что пока существуют самодурные условия в самой основе
жизни, до тех пор самые добрые и благородные личности ничего хорошего не в состоянии сделать, до тех пор благосостояние семейства и даже целого общества непрочно и ничем не обеспечено даже от самых пустых случайностей.
Говоря о лицах Островского, мы, разумеется, хотели показать их значение в действительной
жизни; но мы все-таки должны были относиться, главным
образом, к произведениям фантазии автора, а не непосредственно к явлениям настоящей
жизни.
В первые дни Андрей Иванович опасался за свою независимость, чтобы как-нибудь гость не связал его, не стеснил какими-нибудь измененьями в
образе жизни, и не разрушился бы порядок дня его, так удачно заведенный, — но опасенья были напрасны.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Очень почтительным и самым тонким
образом. Все чрезвычайно хорошо говорил. Говорит: «Я, Анна Андреевна, из одного только уважения к вашим достоинствам…» И такой прекрасный, воспитанный человек, самых благороднейших правил! «Мне, верите ли, Анна Андреевна, мне
жизнь — копейка; я только потому, что уважаю ваши редкие качества».
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим
образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу
жизнь свою».
Таким
образом, однажды, одевшись лебедем, он подплыл к одной купавшейся девице, дочери благородных родителей, у которой только и приданого было, что красота, и в то время, когда она гладила его по головке, сделал ее на всю
жизнь несчастною.
Всё, что постигнет ее и сына, к которому точно так же как и к ней, переменились его чувства, перестало занимать его. Одно, что занимало его теперь, это был вопрос о том, как наилучшим, наиприличнейшим, удобнейшим для себя и потому справедливейшим
образом отряхнуться от той грязи, которою она зaбрызгала его в своем падении, и продолжать итти по своему пути деятельной, честной и полезной
жизни.
Но при всем том трудна была его дорога; он попал под начальство уже престарелому повытчику, [Повытчик — начальник отдела («выть» — отдел).] который был
образ какой-то каменной бесчувственности и непотрясаемости: вечно тот же, неприступный, никогда в
жизни не явивший на лице своем усмешки, не приветствовавший ни разу никого даже запросом о здоровье.