Неточные совпадения
Начинается воровское, урывчатое движение, с оглядкою, чтобы кто-нибудь
не подметил его; начинается
обман и подлость, притворство и зложелательство, ожесточение на все окружающее и забота только о себе, о достижении личного спокойствия.
Тут никто
не может ни на кого положиться: каждую минуту вы можете ждать, что приятель ваш похвалится тем, как он ловко обсчитал или обворовал вас; компаньон в выгодной спекуляции — легко может забрать в руки все деньги и документы и засадить своего товарища в яму за долги; тесть надует зятя приданым; жених обочтет и обидит сваху; невеста-дочь проведет отца и мать, жена
обманет мужа.
Но Островский вводит нас в самую глубину этого семейства, заставляет присутствовать при самых интимных сценах, и мы
не только понимаем, мы скорбно чувствуем сердцем, что тут
не может быть иных отношений, как основанных на
обмане и хитрости, с одной стороны, при диком и бессовестном деспотизме, с другой.
Вы видите, что Пузатов
не считает свои мошенничества дурным делом,
не считает даже
обманом, а просто — ловкой, умной штукой, которой даже похвалиться можно.
Но Пузатов сам
не любит собственно
обмана,
обмана без нужды, без надежды на выгоду;
не любит, между прочим, и потому, что в таком
обмане выражается
не солидный ум, занятый существенными интересами, а просто легкомыслие, лишенное всякой основательности.
Так точно, что за беда, если купец
обманул честнейшего человека, который никому в жизни ни малейшего зла
не сделал.
Приложите то же самое к помещику, к чиновнику «темного царства», к кому хотите, — выйдет все то же: все в военном положении, и никого совесть
не мучит за
обман и присвоение чужого оттого именно, что ни у кого нет нравственных убеждений, а все живут сообразно с обстоятельствами.
Надуть разом, с рывка, хотя бы и самым бессовестным образом, — это ему ничего; но, думать, соображать, подготовлять
обман долгое время, подводить всю эту механику — на такую хроническую бессовестность его
не станет, и
не станет вовсе
не потому, чтобы в нем мало было бессовестности и лукавства, — то и другое находится в нем с избытком, — а просто потому, что он
не привык серьезно думать о чем-нибудь.
Он
не очертя голову бросается в
обман, он обдумывает свои предприятия, и вот мы видим, что сейчас же в нем уж является и отвращение от
обмана в нагом его виде, и старание замазать свое мошенничество разными софизмами, и желание приискать для своего плутовства какие-нибудь нравственные основания и в самом
обмане соблюсти видимую, юридическую добросовестность.
Он, как и все прочие, сбит с толку военным положением всего «темного царства»;
обман свой он обдумывает
не как
обман, а как ловкую и, в сущности, справедливую, хотя юридически и незаконную штуку; прямой же неправды он
не любит: свахе он обещал две тысячи и дает ей сто целковых, упираясь на то, что ей
не за что давать более.
Настоящий мошенник, по призванию посвятивший себя этой специальности,
не старается из каждого
обмана вытянуть и выторговать себе фортуну,
не возится из-за гроша с аферой, которая доставила уже рубли; он знает, что за теперешней спекуляцией ожидает его другая, за другой представится третья и т. д., и потому он спешит обделывать одно дело, чтобы, взявши с него, что можно, перейти к другому.
Он пользуется своим
обманом, как находкой, которая раз попалась, а в другой раз и
не попадется, пожалуй.
Какая же необходимость была воспитывать ее в таком блаженном неведении, что всякий ее может
обмануть?..» Если б они задали себе этот вопрос, то из ответа и оказалось бы, что всему злу корень опять-так
не что иное, как их собственное самодурство.
«Грамотные мужики — кляузники и плуты; они
обманывают неграмотных; следовательно,
не нужно учить мужиков грамоте».
Он остановился на данной точке и все, что из нее выходит, обсуждает довольно правильно: он очень верно замечает, что дочь его
не трудно
обмануть, что разговоры Арины Федотовны могут быть для нее вредны, что невоспитанной купчихе
не сладко выходить за барина, и проч.
Пока она
не совсем загрубела и опошлела, — ее тяготит нужда, общее презрение, беззащитность против всякого встречного, так что она поневоле и незаметно должна привыкать и к
обману, и к бездельничеству, и к житью на чужой счет…
Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик
не мог провести; мошенников над мошенниками
обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов
обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Городничий (с неудовольствием).А,
не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!..
обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его
не тронь. «Мы, говорит, и дворянам
не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе, да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за то, что
не умеешь
обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша»
не знаешь, а уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь? Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Не знала я, что делала // (Да, видно, надоумила // Владычица!)… Как брошусь я // Ей в ноги: «Заступись! //
Обманом,
не по-божески // Кормильца и родителя // У деточек берут!»
Однако ж это оптический
обман, которым отнюдь
не следует увлекаться.