Мы не будем долго на ней останавливаться — не потому, чтоб она того не стоила, а потому, что, во-первых, наши статьи
и без того очень растянулись, а во-вторых, сама пьеса очень проста — и по интриге, и по очеркам, характеров, так что для объяснения их не нужно много слов, особенно после того, что говорено было выше.
Неточные совпадения
С другой стороны — навязывать автору свой собственный образ мыслей тоже не нужно, да
и неудобно (разве при такой отваге, какую выказал критик «Атенея», г. Н. П. Некрасов, из Москвы): теперь уже для всякого читателя ясно, что Островский не обскурант, не проповедник плетки как основания семейной нравственности, не поборник гнусной морали, предписывающей терпение
без конца
и отречение от прав собственной личности, — равно как
и не слепой, ожесточенный пасквилянт, старающийся во что бы
то ни стало выставить на позор грязные пятна русской жизни.
Исполнивши это, мы только представим в общем очерке
то, что
и без нас давно уже знакомо большинству читателей, но что у многих, может быть, не приведено в надлежащую стройность
и единство.
Тогда читатели
и без всяких эстетических (обыкновенно очень туманных) рассуждений поняли бы, какое место в литературе принадлежит
и тому и другому поэту.
Но жена
и без плетки видит необходимость лицемерить перед мужем: она с притворной нежностью целует его, ласкается к нему, отпрашивается у него
и у матушки к вечерне да ко всенощной, хотя
и сама обнаруживает некоторую претензию на самодурство
и говорит, что «не родился
тот человек на свет, чтобы ее молчать заставил».
Тут происходит, чувствительная сцена, в которой Русаков умиляется
и соглашается выдать дочь за Вихорева, но только если
тот возьмет ее
без денег.
Без всякого сомнения, художник не имел в виду доказывать
тех мыслей, какие мы теперь выводим из его комедий; но они сами собою сказались в его произведениях
и сказались удивительно правильно.
«Ничего, потерпи», — твердит отец
и затем старается представить ее несчастие опять-таки праведной карой — все за непослушание, за
то, что она
без воли родителей замуж вышла.
И вот при этом-то, холодно
и степенно нанесенном ударе появляется в Наде
то горькое рвущее чувство, которое заставляет человека бросаться
без памяти, очертя голову, куда случится, — в воду, так в воду, в объятия первого встречного, так в объятия!
Она ничего сообразить ее может, не знает, — к кому обратиться
и чем взяться, суетится
и мечется
без всякого толку
и все жалуется на дочь, что
та долго замуж не выходит.
Но воздух самодурства
и на нее повеял,
и она
без пути,
без разума распоряжается судьбою дочери, бранит, попрекает ее, напоминает ей долг послушания матери
и не выказывает никаких признаков
того, что она понимает, что такое человеческое чувство
и живая личность человека.
Все эти; господа принадлежат к
той категории, которую определяет Неуеденов в «Праздничном сне»: «Другой сунется в службу, в какую бы
то ни на есть» послужит
без году неделю, повиляет хвостом, видит — не тяга, умишка-то не хватает, учился-то плохо, двух перечесть не умеет, лень-то прежде его родилась, а побарствовать-то хочется: вот он
и пойдет бродить по улицам до по гуляньям, — не объявится ли какая дура с деньгами»…
Он округло вытер платком свое лицо и, запахнув сюртук, который
и без того держался очень хорошо, с улыбкой приветствовал вошедших, протягивая Степану Аркадьичу руку, как бы желая поймать что-то.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить
без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись
без того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),
и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
В это время слышны шаги
и откашливания в комнате Хлестакова. Все спешат наперерыв к дверям, толпятся
и стараются выйти, что происходит не
без того, чтобы не притиснули кое-кого. Раздаются вполголоса восклицания:
Осип (выходит
и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту,
и скажи почтмейстеру, чтоб он принял
без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не
то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если
и взял с иного,
то, право,
без всякой ненависти.