Неточные совпадения
Два года спустя тот же критик предположил
целый ряд статей «О комедиях Островского и о их значении
в литературе и на «сцене» («Москв.», 1855 г., № 3), но остановился на первой статье, да и
в той выказал более претензий и широких замашек, нежели настоящего дела.
Если свести
в одно все упреки, которые делались Островскому со всех сторон
в продолжение
целых десяти лет и делаются еще доселе, то решительно нужно будет отказаться от всякой надежды понять, чего хотели от него и как на него смотрели его критики.
Так точно и
в других случаях: создавать непреклонные драматические характеры, ровно и обдуманно стремящиеся к одной
цели, придумывать строго соображенную и тонко веденную интригу — значило бы навязывать русской жизни то, чего
в ней вовсе нет.
Только у Островского комические черты проведены здесь несколько тоньше, и притом надо сознаться, что внутренний комизм личности Большова несколько замаскировывается
в последнем акте несчастным его положением, из-за которого проницательные критики и навязали Островскому такие идеи и
цели, каких он, вероятно, никогда и во сне не видел.
Достижению постыдной
цели не служат здесь лучшие способности ума и благороднейшие силы души
в своем высшем развитии; напротив, вся пьеса ясно показывает, что именно недостаток этого развития и доводит людей до таких мерзостей.
Эти дикие отношения проведены очень искусно по всей комедии Островского; вот почему и сказали мы, что
в ней видим
целую иерархию самодурства.
Один только Тишка не обнаруживает еще никаких стремлений к преобладанию, а, напротив, служит мишенью,
в которую направляются самодурные замашки
целого дома.
Ответ на эти вопросы может показать, достигли ли мы своей
цели, анализируя факты, представляющиеся нам
в комедиях Островского…
Таковы должны быть, по нашему мнению, отношения реальной критики к художественным произведениям; таковы
в особенности должны они быть к писателю при обозрении
целой его литературной деятельности.
И однако же эти две пошлости расстраивают всю гармонию семейного быта Русаковых, заставляют отца проклинать дочь, дочь — уйти от отца и затем ставят несчастную девушку
в такое положение, за которым, по мнению самого Русакова, следует не только для нее самой горе и бесчестье на всю жизнь, но и общий позор для
целой семьи.
Таким образом, мы можем повторить наше заключение: комедиею «Не
в свои сани не садись» Островский намеренно, или ненамеренно, или даже против воли показал нам, что пока существуют самодурные условия
в самой основе жизни, до тех пор самые добрые и благородные личности ничего хорошего не
в состоянии сделать, до тех пор благосостояние семейства и даже
целого общества непрочно и ничем не обеспечено даже от самых пустых случайностей.
На этом основании критика предположила, что «Бедность не порок» написана Островским с той
целью, чтобы показать, какие вредные последствия производит
в купеческой семье отступление от старых обычаев и увлечение новой модой…
И действительно, —
в этот самый вечер является Гордей Карпыч с Коршуновым, приказывает дочери ласкать и
целовать его и объявляет, что это ее жених.
Отчего
целое общество терпит
в своих нравах такое множество самодуров, мешающих развитию всякого порядка и правды?
Надя не приучена к тому, чтобы сохранить власть над собою, и остаться верною своим понятиям из внутреннего убеждения
в их правоте и силе; у нее скромность и честность имеют прямую
цель — сохранить себя для замужества…
К довершению бедствия глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они около колокольни, стали судить да рядить и кончили тем, что выбрали из среды своей ходока — самого древнего
в целом городе человека, Евсеича. Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир сказал:
Неточные совпадения
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не то, что
в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом себе
поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе
в дом
целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, — не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный, поешь селедки!»
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь
в лавке, когда его завидишь. То есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по семи лежит
в бочке, что у меня сиделец не будет есть, а он
целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни
в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются
в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь
целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как
в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Пускай народу ведомо, // Что
целые селения // На попрошайство осенью, // Как на доходный промысел, // Идут:
в народной совести // Уставилось решение, // Что больше тут злосчастия, // Чем лжи, — им подают.