Неточные совпадения
Матросами и
корабельными мостильщиками (плотниками) на этих судах были у Петра те же потешные солдаты, которые служили ему в первых его упражнениях в ратном сухопутном
деле и в фортификации.
Вот эти слова, писанные в рукописи не самим Петром, но его рукою поправленные и дополненные: «Дабы то (то есть строение кораблей) вечно утвердилось в России, умыслил искусство
дела того ввесть в народ свой и того ради многое число людей благородных послал в Голландию и иные государства учиться архитектуры и управления
корабельного.
Чрез несколько
дней Петр узнал, что настоящую
корабельную науку можно изучить в Англии, и вскоре отправился туда.
Он мог уже и в это время повелеть и сам приняться за
дело, мог призвать из-за границы учителей, как призвал
корабельных мастеров, мог выстроить училища, гимназии, университеты, как выстроил флот, завести музеи, библиотеки, как завел регулярное войско…
Решились искать помощи в самих себе — и для этого, ни больше ни меньше, положил адмирал построить судно собственными руками с помощью, конечно, японских услуг, особенно по снабжению всем необходимым материалом: деревом, железом и проч. Плотники, столяры, кузнецы были свои: в команду всегда выбираются люди, знающие все необходимые в
корабельном деле мастерства. Так и сделали. Через четыре месяца уже готова была шкуна, названная в память бухты, приютившей разбившихся плавателей, «Хеда».
Неточные совпадения
Шканцы — это нечто вроде
корабельной скинии, самое парадное, почти священное место. Палуба — скоблится, трется кирпичом, моется почти каждый
день и блестит как стекло.
Это был не мичман, а
корабельный постройщик. Он долго жил в Америке, знал хорошо
дела Юга и Севера, говорил о безвыходности тамошней войны, на что утешительный теолог заметил:
Приближалось время обеда, который, по
корабельным правилам, подавался в час
дня.
Я почти оправился, но испытывал реакцию, вызванную перерывом в движении, и нашел совет Филатра полезным; поэтому по выходе из госпиталя я поселился в квартире правого углового дома улицы Амилего, одной из красивейших улиц Лисса. Дом стоял в нижнем конце улицы, близ гавани, за доком, — место
корабельного хлама и тишины, нарушаемой не слишком назойливо смягченным, по расстоянию, зыком портового
дня.
Также иногда в понедельник, в среду или в пятницу, в так называемые «пустые»
дни, выпускали Пьера работать на туго натянутом
корабельном канате; старый номер, никого не удивляющий даже в Италии, в этой родине цирка, где цирковую работу любят и понимают. Но мы, цирковые, стоя за униформой, этого номера никогда не пропускали. Десять сальто-мортале на канате с балансиром в руках — это не шутка. Этого, пожалуй, кроме Пьера, никто бы не мог сделать в мире.