Столь же неосновательными оказались и другие рассказы о детстве Петра, например о том, как, ради его храбрости, заведен был особый Петров полк в зеленом мундире и Петр, еще трехлетний младенец, назначен был его полковником; как Петр
боялся воды и преодолевал свою боязнь; как он, будучи десяти лет, являлся пред сонмищем раскольников и грозно препирался с ними и пр.
Дорога до Мурмоса для Нюрочки промелькнула, как светлый, молодой сон. В Мурмос приехали к самому обеду и остановились у каких-то родственников Парасковьи Ивановны. Из Мурмоса нужно было переехать в лодке озеро Октыл к Еловой горе, а там уже идти тропами. И лодка, и гребцы, и проводник были приготовлены заранее. Оказалось, что Парасковья Ивановна ужасно
боялась воды, хотя озеро и было спокойно. Переезд по озеру верст в шесть занял с час, и Парасковья Ивановна все время охала и стонала.
Отец смеялся, называя меня трусишкой, а мать, которая и в бурю не
боялась воды, сердилась и доказывала мне, что нет ни малейшей причины бояться.
— Учеником сперва плавал, еще с отцом с покойником. С десяти лет, почитай, на караванах хожу. А потом уж сам стал сплавщиком. Сперва-то нам, выученикам, дают барку двоим и товар, который не
боится воды: чугун, сало, хромистый железняк, а потом железо, медь, хлеб.
Положим, он знает лесные дорожки, // Гарцует верхом, не
боится воды, // Зато беспощадно едят его мошки, // Зато ему рано знакомы труды…
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Да вам чего
бояться? Колпаки чистые надел на больных, да и концы в
воду.
Скотинин. А движимое хотя и выдвинуто, я не челобитчик. Хлопотать я не люблю, да и
боюсь. Сколько меня соседи ни обижали, сколько убытку ни делали, я ни на кого не бил челом, а всякий убыток, чем за ним ходить, сдеру с своих же крестьян, так и концы в
воду.
— Видишь, я прав, — сказал опять слепой, ударив в ладоши, — Янко не
боится ни моря, ни ветров, ни тумана, ни береговых сторожей; прислушайся-ка: это не
вода плещет, меня не обманешь, — это его длинные весла.
Они дорогой самой краткой // Домой летят во весь опор. // Теперь послушаем украдкой // Героев наших разговор: // — Ну что ж, Онегин? ты зеваешь. — // «Привычка, Ленский». — Но скучаешь // Ты как-то больше. — «Нет, равно. // Однако в поле уж темно; // Скорей! пошел, пошел, Андрюшка! // Какие глупые места! // А кстати: Ларина проста, // Но очень милая старушка; //
Боюсь: брусничная
вода // Мне не наделала б вреда.
— Я
боюсь и пугаюсь? Пугаюсь вас? Скорее вам
бояться меня, cher ami. [милый друг (фр.).] И какая, однако ж, дичь… А впрочем, я охмелел, я это вижу; чуть было опять не проговорился. К черту вино! Эй,
воды!