И вот иерей Софроний пишет, как Мамай попущением божиим, от научения диавола, идет казнити улус свой,
Русскую землю; как великий князь Димитрий прежде всего обращается за советом к митрополиту Киприану; как тот советует «утолить Мамая четверицею (т. е. дать ему вчетверо больше того, что прежде давалось), дабы не разрушил христовой веры»; как Димитрий получает благословение двух воинов-монахов от св.
Неточные совпадения
Вспомним и позднейшее изображение князя Игоря в «Слове», мало подвергшемся книжной порче: и он, подобно древним князьям, является храбрым и деятельным; он сам идет во главе своего войска в чужую
землю, чтобы отомстить врагам за обиду
земли Русской; он не смущается пред опасностями и говорит: «Лучше потяту быти, неже полонену быти…» Не таким является Владимир в наших народных сказаниях.
Одно из таких сочинений, написанное опять-таки не в России, а в чужой
земле —
русским подьячим посольского приказа, — выходит из ряда обыкновенных произведений старой Руси и обнаруживает уже замечательную силу анализирующей мысли.
Довольно демон ярости // Летал с мечом карающим // Над
русскою землей. // Довольно рабство тяжкое // Одни пути лукавые // Открытыми, влекущими // Держало на Руси! // Над Русью оживающей // Святая песня слышится, // То ангел милосердия, // Незримо пролетающий // Над нею, души сильные // Зовет на честный путь.
«Ну, как я напишу драму Веры, да не сумею обставить пропастями ее падение, — думал он, — а русские девы примут ошибку за образец, да как козы — одна за другой — пойдут скакать с обрывов!.. А обрывов много в
русской земле! Что скажут маменьки и папеньки!..»
Неточные совпадения
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на
земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории
русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Он думал, что
Русский народ, имеющий призвание заселять и обрабатывать огромные незанятые пространства сознательно, до тех пор, пока все
земли не заняты, держался нужных для этого приемов и что эти приемы совсем не так дурны, как это обыкновенно думают.
Отчаянно махавший руками и пригибавшийся к
земле мальчик в
русском платье обгонял ее.
Левин видел, что в вопросе этом уже высказывалась мысль, с которою он был несогласен; но он продолжал излагать свою мысль, состоящую в том, что
русский рабочий имеет совершенно особенный от других народов взгляд на
землю. И чтобы доказать это положение, он поторопился прибавить, что, по его мнению, этот взгляд
Русского народа вытекает из сознания им своего призвания заселить огромные, незанятые пространства на востоке.
Трещит по улицам сердитый тридцатиградусный мороз, визжит отчаянным бесом ведьма-вьюга, нахлобучивая на голову воротники шуб и шинелей, пудря усы людей и морды скотов, но приветливо светит вверху окошко где-нибудь, даже и в четвертом этаже; в уютной комнатке, при скромных стеариновых свечках, под шумок самовара, ведется согревающий и сердце и душу разговор, читается светлая страница вдохновенного
русского поэта, какими наградил Бог свою Россию, и так возвышенно-пылко трепещет молодое сердце юноши, как не случается нигде в других
землях и под полуденным роскошным небом.