Неточные совпадения
Осмотревшись вокруг себя, они, вместо всех туманных абстракций и призраков прошедших поколений, увидели в
мире только человека, настоящего человека, состоящего из плоти и крови, с его
действительными, а не фантастическими отношениями ко всему внешнему
миру.
Сознание бессилия идеи, отсутствия обязательной силы истины над
действительным миром огорчает нас. Нового рода манихеизм овладевает нами, мы готовы, par dépit, [с досады (фр.).] верить в разумное (то есть намеренное) зло, как верили в разумное добро — это последняя дань, которую мы платим идеализму.
Наш «эмпирический» мир есть
действительный мир, но больной и испорченный; он воспринимается таким, каков он есть в данном своем дефектном состоянии, а не таким, каким его конструирует субъект; он познается наукой, наука имеет дело с реальностью, а не с состояниями сознания и элементами мышления, но реальностью больной.
Они, кажется, до того увлекались созерцанием будущих благополучий, что наконец воображали их уже наступившими и, принимая слова за дела, считали все гадости
действительного мира лишь дряхлыми остатками прежнего, отживающими последние дни.
Неточные совпадения
А может быть, сон, вечная тишина вялой жизни и отсутствие движения и всяких
действительных страхов, приключений и опасностей заставляли человека творить среди естественного
мира другой, несбыточный, и в нем искать разгула и потехи праздному воображению или разгадки обыкновенных сцеплений обстоятельств и причин явления вне самого явления.
Между тем писать выучился Райский быстро, читал со страстью историю, эпопею, роман, басню, выпрашивал, где мог, книги, но с фактами, а умозрений не любил, как вообще всего, что увлекало его из
мира фантазии в
мир действительный.
Унылая, грустная дружба к увядающей Саше имела печальный, траурный отблеск. Она вместе с словами диакона и с отсутствием всякого развлечения удаляла молодую девушку от
мира, от людей. Третье лицо, живое, веселое, молодое и с тем вместе сочувствовавшее всему мечтательному и романтическому, было очень на месте; оно стягивало на землю, на
действительную, истинную почву.
Когда я в первый раз познакомился с Евангелием, это чтение пробудило во мне тревожное чувство. Мне было не по себе. Прежде всего меня поразили не столько новые мысли, сколько новые слова, которых я никогда ни от кого не слыхал. И только повторительное, все более и более страстное чтение объяснило мне
действительный смысл этих новых слов и сняло темную завесу с того
мира, который скрывался за ними.
В
мире творчества все интереснее, значительнее, оригинальнее, глубже, чем в
действительной жизни, чем в истории или в мысли рефлексий и отражений.