Неточные совпадения
Дальнейшее тридцатиоднодневное плавание по Индийскому
океану было довольно однообразно. Начало мая не лучше, как у нас: небо постоянно облачно; редко проглядывало солнце. Ни тепло, ни холодно. Некоторые, однако ж, оделись
в суконные платья — и умно сделали. Я упрямился, ходил
в летнем, зато у меня не раз схватывало зубы и висок. Ожидали зюйд-вестовых ветров и
громадного волнения, которому было где разгуляться
в огромном бассейне, чистом от самого полюса; но ветры стояли нордовые и все-таки благоприятные.
Когда мы обогнули восточный берег острова и повернули к южному, нас ослепила великолепная и
громадная картина, которая как будто поднималась из моря, заслонила собой и небо, и
океан, одна из тех картин, которые видишь
в панораме, на полотне, и не веришь, приписывая обольщению кисти.
Только по итогам сделаешь вывод, что Лондон — первая столица
в мире, когда сочтешь, сколько
громадных капиталов обращается
в день или год, какой страшный совершается прилив и отлив иностранцев
в этом
океане народонаселения, как здесь сходятся покрывающие всю Англию железные дороги, как по улицам из конца
в конец города снуют десятки тысяч экипажей.
Горячие лучи солнца переливаются на верхушках волн золотистым блеском, заливают часть горизонта, где порой белеют
в виде маленьких точек паруса кораблей, и играют на палубе «Коршуна», нежа и лаская моряков. Ровный норд-ост и влага
океана умеряют солнечную теплоту. Томительного зноя нет; дышится легко, чувствуется привольно среди этой
громадной волнистой морской равнины.
Оно быстро увеличивается, раздувается
в громадную черную тучу, тяжело нависшую над горизонтом. Вода там сереет. Туча эта поднимается выше и выше, отрывается от горизонта, сливается с
океаном широким серым дождевым столбом, освещенным лучами солнца, и стремительно несется на корвет. Солнце скрылось. Вода почернела.
В воздухе душно. Вокруг потемнело, точно наступили сумерки.