Неточные совпадения
Произошло явление, не слишком возвышенное и даже довольно непредвиденное:
русское общество разыграло в некотором роде талантливую
натуру.
Они-то обыкновенно и толкуют о высшей своей
русской породе, которой достоинства определяют на манер Горехвастова: «Гениальная, дескать,
натура у
русского человека: без науки все науки прошел!..»
«Да помилуйте, мы уже восемь веков назад были далеко впереди от Европы, — возражают другие, — мы всегда были не то, что прочие люди; мы давно уже без науки все науки прошли, потому что гениальная
натура науки не требует: это уж у нас у всех
русское, врожденное».
Кричат: „Бал, бал, веселость!“ — просто дрянь бал, не в русском духе, не в
русской натуре; черт знает что такое: взрослый, совершеннолетний вдруг выскочит весь в черном, общипанный, обтянутый, как чертик, и давай месить ногами.
Какая жизнь происходила в этом дворце в наше расчетливое, грошовое время, — трудно даже представить; можно сказать только, что
русская натура развернулась здесь во всю свою ширь.
Действительно, коней он пустил. Сани не ехали, а как-то целиком прыгали справа налево и слева направо, лошади мчали под гору, ямщик был смертельно доволен, да, грешный человек, и я сам, —
русская натура.
Неточные совпадения
— Со всеми его недостатками нельзя не отдать ему справедливости, — сказала княгиня Сергею Ивановичу, как только Облонский отошел от них. — Вот именно вполне
Русская, Славянская
натура! Только я боюсь, что Вронскому будет неприятно его видеть. Как ни говорите, меня трогает судьба этого человека. Поговорите с ним дорогой, — сказала княгиня.
Что у них немецкая жидкостная
натура, так они воображают, что и с
русским желудком сладят!
— Самопрыгающая
натура, — сказал он о Любаше, приемного отца назвал «иже еси в либералех сущий», а постукав кулаком по «
Русским ведомостям», заявил:
Притом их связывало детство и школа — две сильные пружины, потом
русские, добрые, жирные ласки, обильно расточаемые в семействе Обломова на немецкого мальчика, потом роль сильного, которую Штольц занимал при Обломове и в физическом и в нравственном отношении, а наконец, и более всего, в основании
натуры Обломова лежало чистое, светлое и доброе начало, исполненное глубокой симпатии ко всему, что хорошо и что только отверзалось и откликалось на зов этого простого, нехитрого, вечно доверчивого сердца.
В этой простой
русской, практической
натуре, исполняющей призвание хозяина земли и леса, первого, самого дюжего работника между своими работниками, и вместе распорядителя и руководителя их судеб и благосостояния, он видел какого-то заволжского Роберта Овена!