Неточные совпадения
Сгустились тучи, ветер веет,
Трава пустынная шумит;
Как черный полог, ночь висит;
И даль пространная чернеет;
Лишь там, в дали степи обширной,
Как тайный луч звезды призывной,
Зажжен случайною рукой,
Горит огонь во тьме ночной.
Унылый
путник, запоздалый,
Один среди глухих степей,
Плетусь к ночлегу; на своей
Клячонке тощей и
усталойДержу я путь к тому огню;
Ему я рад, как счастья дню…
Я был горд и ясен: в кармане у меня звякали три пятака, а перед глазами зеленела над снежной крышей елка, и я себя чувствовал настолько счастливым, насколько может себя чувствовать
усталый путник, одетый при 20-градусном морозе почти так же легко, как одевались боги на Олимпе…
Как истомленный жаждою в знойный день
усталый путник глотает с жадностию каждую каплю пролившего на главу его благотворного дождя, так слушал умирающий исполненные христианской любви слова своего утешителя. Закоснелое в преступлениях сердце боярина Кручины забилось раскаянием; с каждым новым словом юродивого изменялся вид его, и наконец на бледном, полумертвом лице изобразилась последняя ужасная борьба порока, ожесточения и сильных страстей — с душою, проникнутою первым лучом небесной благодати.
Да, вот какова его жизнь! А ведь не все умеют так устраивать ее. Полковник испытывал в глубине сердца — под сожалением к бродяге — еще то особенное чувство, которое заставляет человека тем более ценить свой уютный угол, свой очаг, когда он вспоминает об одиноком и
усталом путнике, пробирающемся во тьме под метелью и ветром безвестной и нерадостной тропой.
Вначале это было слабо мерцающим огоньком, который «зовет
усталого путника». Вблизи это было маленьким уединенным домиком, еле сквозившим белыми стенами сквозь чащу высоких черных кипарисов и еще чего-то. Только в одном окне был свет, остальные закрыты ставнями. Каменная ограда, железная решетка, крепкие двери. И — молчание. На первый взгляд это было подозрительное что-то. Стучал Топпи — молчание. Долго стучал Я — молчание. И наконец суровый голос из-за железной двери спросил:
Неточные совпадения
Когда же с мирною семьей // Черкес в отеческом жилище // Сидит ненастною порой, // И тлеют угли в пепелище; // И, спрянув с верного коня, // В горах пустынных запоздалый, // К нему войдет пришлец
усталый // И робко сядет у огня: // Тогда хозяин благосклонный // С приветом, ласково, встает // И гостю в чаше благовонной // Чихирь отрадный подает. // Под влажной буркой, в сакле дымной, // Вкушает
путник мирный сон, // И утром оставляет он // Ночлега кров гостеприимный.
Когда Федосей исчез за плетнем, окружавшим гумно, то Юрий привязал к сухой ветле
усталых коней и прилег на сырую землю; напрасно он думал, что хладный ветер и влажность высокой травы, проникнув в его жилы, охладит кровь, успокоит волнующуюся грудь… все призраки, все невероятности, порождаемые сомнением ожидания, кружились вокруг него в несвязной пляске и невольно завлекали воображение всё далее и далее, как иногда блудящий огонек, обманчивый фонарь какого-нибудь зловредного гения, заводит
путника к самому краю пропасти…
Пред ним, с оттенкой голубою, // Полувоздушною стеною // Нагие тянутся хребты; // Неверны, странны как мечты, // То разойдутся — то сольются… // Уж час прошел, и двух уж нет! // Они над
путником смеются, // Они едва меняют цвет! // Бледнеет
путник от досады, // Конь непривычный
устает; // Уж солнце к западу идет, // И больше в воздухе прохлады, // А всё пустынные громады, // Хотя и выше и темней, // Еще загадка для очей.
Волны над сводом зеленых ветвей: // «
Путник усталый! бросайся скорей
Легко надежда утешает, // Легко обманывает глаз: // Уж близко
путник подъезжает… // Увы, она его не знает, // И видит только в первый раз! // То странник, в поле запоздалый, // Гостеприимный ищет кров; // Дымится конь его
усталый, // И он спрыгнуть уже готов… // Спрыгни же, всадник!.. Что же он // Как будто крова испугался? // Он смотрит! Краткий, грустный стон // От губ сомкнутых оторвался, // Как лист от ветви молодой, // Измятый летнею грозой!