Неточные совпадения
Или средь рощицы прекрасной
В беседке, где фонтан шумит,
При звоне арфы сладкогласной,
Где ветерок едва дышит,
Где всё мне роскошь представляет,
К
утехам мысли уловляет,
Томит и оживляет кровь;
На бархатном диване лежа,
Младой девицы чувства нежа,
Вливаю в сердце ей
любовь.
Никто уже не сомневался в ее положении; между тем сама Аннушка, как ни тяжело ей было, слова не смела пикнуть о своей дочери — она хорошо знала сердце Еспера Иваныча: по своей стыдливости, он скорее согласился бы умереть, чем признаться в известных отношениях с нею или с какою бы то ни было другою женщиной: по какому-то врожденному и непреодолимому для него самого чувству целомудрия, он как бы хотел уверить целый мир, что он вовсе не знал
утех любви и что это никогда для него и не существовало.
Не говоря уже об
утехах любви, как будто бы и все другое соединялось, чтобы доставить ему наслаждение: погода стояла сухая, теплая, и когда он, при первом еще брезге зари, возвращался по совершенно безлюдным улицам, то попадавшиеся ему навстречу собаки, конечно, все знавшие Аггея Никитича, ласково виляли перед ним хвостами и казались ему добрыми друзьями, вышедшими поздравить его с великим счастьем, которое он переживал.
Не так ли // Мы смолоду влюбляемся и алчем //
Утех любви, но только утолим // Сердечный глад мгновенным обладаньем, // Уж, охладев, скучаем и томимся?..
Неточные совпадения
Не знала // До сей поры она
любви страданий, //
Утехи лишь известны ей; а сердце // Приказывать привыкло, не молило, // Не плакало оно.
Любить себя естественно каждому, и каждый себя любит без поощрения к этому; любить свое племя, поддерживающее и защищающее меня, любить жену — радость и помощь жизни, своих детей —
утеху и надежду жизни, и своих родителей, давших жизнь и воспитание, естественно; и
любовь эта, хоть далеко не столь сильная, как
любовь к себе, встречается довольно часто.
Прочь, души хладные, хулители суровы, // Дерзающие нас с презреньем порицать! // Влачите рабские приличия оковы! // Не вам божественный огонь в себе питать. // Веселье чистое
утехи благородной, //
Любовь к искусству — ты питай меня всегда, // От предрассудков всех души моей свободной // Не покидай в сей жизни никогда!
Завязалась деятельная переписка, в которой Николай Герасимович с искусством опытного ловеласа раскалял воображение девочки, рисовал ей, с одной стороны, мрачные картины будущего, если она останется при матери, а с другой — чудную перспективу
любви,
утеху и наслаждение.
Она думала найти в его новой семье
утеху своей старости, так как окружавшие ее чады и домочадцы, за исключением ее внучатых племянников Кости и Маши, не могли составлять истинного объекта ее
любви, а сердце Глафиры Петровны было любвеобильно, но
любовь, его наполнявшая, не нашла себе исхода в замужестве, в которое она вступила по воле родителей, не справившихся даже о ее желании и нежелании, но руководившихся правилом седой старины: «стерпится-слюбится».