— Гости! — произнес Ганувер так громко, что было всем слышно; отчетливый резонанс этой огромной залы позволял в меру напрягать голос. — Вы —
мои гости, мои приятели и друзья. Вы оказали мне честь посетить мой дом в день, когда четыре года назад я ходил еще в сапогах без подошв и не знал, что со мной будет.
Неточные совпадения
— Не спросить ли
моего утреннего
гостя, — сказал Варрен, выступая вперед и становясь против Дюрока, неохотно вставшего навстречу ему. — Может быть, этот господин соблаговолит объяснить, почему он здесь, у
моей, черт побери, сестры?!
— Теперь я понял, — сказал Ганувер. — Откройтесь! Говорите все. Вы были
гостями у меня. Я был с вами любезен, клянусь, — я вам верил. Вы украли
мое отчаяние, из
моего горя вы сделали воровскую отмычку! Вы, вы, Дигэ, сделали это! Что вы, безумные, хотели от меня? Денег? Имени? Жизни?
Только вдруг я лежу, как вот теперь пред вами, и думаю: будет или не будет благородно, если я Михаила Ивановича вдруг прогоню за то, что неприлично кричит у меня в доме на
моего гостя?
…Штакельберг, мой потомок лицейский, — последний
мой гость в доме Бронникова. Благодари, если увидишь, что вспомнил предка своего. Благородный малый, но, кажется, есть немного немецкая закваска.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Братец, друг
мой! Рекомендую вам дорогого
гостя нашего, господина Правдина; а вам, государь
мой, рекомендую брата
моего.
Г-жа Простакова (к
гостям). Одна
моя забота, одна
моя отрада — Митрофанушка.
Мой век проходит. Его готовлю в люди.
— Случилось, что я жду
гостей, — сказал Левин, быстрее и быстрее обламывая сильными пальцами концы расщепившейся палки. — И не жду
гостей, и ничего не случилось, но я прошу вас уехать. Вы можете объяснить как хотите
мою неучтивость.
— Как это удивительно делают
мыло, — сказал он, оглядывая и развертывая душистый кусок
мыла, который для
гостя приготовила Агафья Михайловна, но который Облонский не употреблял. — Ты посмотри, ведь это произведение искусства.
Я всегда ненавидел
гостей у себя: теперь у меня каждый день полон дом, обедают, ужинают, играют, — и, увы,
мое шампанское торжествует над силою магнетических ее глазок!