Едва он сказал, по двери ударили кулаком, — я, бывший к ней ближе других, открыл и
увидел молодого человека небольшого роста, в щегольском летнем костюме.
Неточные совпадения
— Я вам скажу, — проговорил я, — они женятся! Я
видел! Та
молодая женщина и ваш хозяин. Он был подвыпивши. Ей-богу! Поцеловал руку. Честь честью! Золотая цепь лежит там, за стеной, сорок поворотов через сорок проходов. Я
видел. Я попал в шкап и теперь судите, как хотите, но вам, Дюрок, я буду верен, и баста!
Иногда в большом зеркале я
видел себя, то есть невысокого
молодого человека, с гладко зачесанными назад темными волосами.
Мне, свидетелю сцены у золотой цепи, довелось
видеть теперь Дигэ в замкнутом образе
молодой дамы, отношение которой к хозяину определялось лишь ее положением милой гостьи. Она шла с улыбкой, кивая и тараторя. Томсон взглянул сверх очков; величайшая приятность расползлась по его широкому, мускулистому лицу; Галуэй шел, дергая плечом и щекой.
Когда я поравнялся с южным углом павильона, то случайно взглянул туда и
увидел среди кустов, у самой воды, прекрасную
молодую девушку в шелковом белом платье, с голыми руками и шеей, на которой сияло пламенное жемчужное ожерелье.
Тогда меня коснулась рука, я поднял голову и с горьким стыдом
увидел ту веселую
молодую женщину, от которой взял розу. Она смотрела на меня внимательно с улыбкой и интересом.
— Семьдесят лет живу… Многие, бывшие студентами, достигли высоких должностей, — сам видел! Четыре года служил у родственников убиенного его превосходительства болярина Сипягина…
видел молодым человеком, — говорил он, истекая слезами и не слыша советов Самгина:
— Ну, Лизавета Григорьевна, — сказала она, входя в комнату, —
видела молодого Берестова; нагляделась довольно; целый день были вместе.
Невдолге после описанных мною сцен Калиновичу принесли с почты объявление о страховом письме и о посылке на его имя. Всегда спокойный и ровный во всех своих поступках, он пришел на этот раз в сильное волнение: тотчас же пошел скорыми шагами на почту и начал что есть силы звонить в колокольчик. Почтмейстер отворил, по обыкновению, двери сам; но,
увидев молодого смотрителя, очень сухо спросил своим мрачным голосом:
— Ну вот, уж непременно и смешной, — заступилась его прекрасная дама. — Это ведь всегда так трогательно видеть, когда старики открывают бал. Гораздо смешнее
видеть молодых людей, плохо танцующих.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Но только какое тонкое обращение! сейчас можно
увидеть столичную штучку. Приемы и все это такое… Ах, как хорошо! Я страх люблю таких
молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.
Помещик так растрогался, // Что правый глаз заплаканный // Ему платочком вытерла // Сноха с косой распущенной // И чмокнула старинушку // В здоровый этот глаз. // «Вот! — молвил он торжественно // Сынам своим наследникам // И
молодым снохам. — // Желал бы я, чтоб
видели // Шуты, врали столичные, // Что обзывают дикими // Крепостниками нас, // Чтоб
видели, чтоб слышали…»
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что
молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь
вижу. Доверенность твоя ко мне…
Стародум. Оно и должно быть залогом благосостояния государства. Мы
видим все несчастные следствия дурного воспитания. Ну, что для отечества может выйти из Митрофанушки, за которого невежды-родители платят еще и деньги невеждам-учителям? Сколько дворян-отцов, которые нравственное воспитание сынка своего поручают своему рабу крепостному! Лет через пятнадцать и выходят вместо одного раба двое, старый дядька да
молодой барин.
Он
видел, что старик повар улыбался, любуясь ею и слушая ее неумелые, невозможные приказания;
видел, что Агафья Михайловна задумчиво и ласково покачивала головой на новые распоряжения
молодой барыни в кладовой,
видел, что Кити была необыкновенно мила, когда она, смеясь и плача, приходила к нему объявить, что девушка Маша привыкла считать ее барышней и оттого ее никто не слушает.