— Я не понимаю, — сказала Биче, задумавшись, — каким образом получилось такое грозное и грязное противоречие. С любовью был построен этот корабль. Он возник из внимания и заботы. Он был чист. Едва ли можно будет забыть о его падении, о
тех историях, какие произошли на нем, закончившись гибелью троих людей: Геза, Бутлера и Синкрайта, которого, конечно, арестуют.
Неточные совпадения
— Это —
история, которая вас удивит, — ответил я после
того, как выразил свою благодарность, крепко пожав его руку. — Меня зовут Гарвей. Я плыл туда же, куда вы плывете теперь, в Гель-Гью, на судне «Бегущая по волнам» под командой капитана Геза и был ссажен им вчера вечером на шлюпку после крупной ссоры.
Остальное в моем рассказе не требовало искажения, отчего характер Геза, после
того как я посвятил слушателей в
историю с пьяной женщиной, немедленно стал предметом азартного обсуждения.
Шкипер не обманул меня
тем, что начал с торговли, сказав: «Не слышали ли вы что-нибудь относительно хлопковых семян?» Затем Проктор перешел к самому интересному: разговору снова о моей
истории.
Разговор еще несколько раз возвращался к моей
истории, затем Дэзи ушла, и минут через пять после
того я встал. Проктор проводил меня в кубрик.
Но, как ни искушены были эти моряки в
историях о плавающих бутылках, встречаемых ночью ледяных горах, бунтах экипажей и потрясающих шквалах, я увидел, что им неизвестна
история «Марии Целесты», а также пятимесячное блуждание в шлюпке шести человек, о котором писал М. Твен, положив
тем начало своей известности.
— Вот и вся
история, — закончил Больт. — Что было на корабле потом, конечно, не интересно, а с
тех пор пошел слух, что Фрези Грант иногда видели
то тут,
то там, ночью или на рассвете. Ее считают заботящейся о потерпевших крушение, между прочим; и
тот, кто ее увидит, говорят, будет думать о ней до конца жизни.
Видя, что Кук действительно сплетник, я уклонился от выслушивания подробностей этой
истории просто
тем, что взял шляпу и вышел, сославшись на неотложные дела, но он, выйдя со мной в коридор, кричал вслед окрепшим голосом...
— Вы думаете, что я дурочка? — поставила она вопрос прямо. — Если судья здесь и так вежлив, что послал вас рассказывать о себе таинственные
истории,
то будьте добры ему передать, что мы — тоже, может быть, — здесь!
Мы вошли в дом, и Филатр рассказал нам свою
историю. Дэзи сначала была молчалива и вопросительна, но, начав улыбаться, быстро отошла, принявшись, по своему обыкновению, досказывать за Филатра, если он останавливался. При этом она обращалась ко мне, поясняя очень рассудительно и почти всегда невпопад, как
то или это происходило, — верный признак, что она слушает очень внимательно.
Я помню из них три: немецкую брошюру об унавоживании огородов под капусту — без переплета, один
том истории Семилетней войны — в пергаменте, прожженном с одного угла, и полный курс гидростатики.
Естественные религии организовали жизнь рода, спасали человечество от окончательного распадения и гибели, создавали колыбель истории,
той истории, которая вся покоится на натуральном роде, на естественном продолжении человечества во времени, но имеет своей конечной задачей преобразить человеческий род в богочеловечество, победив естественную стихию.
Неточные совпадения
Скотинин. Митрофан по мне. Я сам без
того глаз не сведу, чтоб выборный не рассказывал мне
историй. Мастер, собачий сын, откуда что берется!
Г-жа Простакова.
То, мой батюшка, он еще сызмала к
историям охотник.
Главное препятствие для его бессрочности представлял, конечно, недостаток продовольствия, как прямое следствие господствовавшего в
то время аскетизма; но, с другой стороны,
история Глупова примерами совершенно положительными удостоверяет нас, что продовольствие совсем не столь необходимо для счастия народов, как это кажется с первого взгляда.
Cемен Константинович Двоекуров градоначальствовал в Глупове с 1762 по 1770 год. Подробного описания его градоначальствования не найдено, но, судя по
тому, что оно соответствовало первым и притом самым блестящим годам екатерининской эпохи, следует предполагать, что для Глупова это было едва ли не лучшее время в его
истории.
Строился новый город на новом месте, но одновременно с ним выползало на свет что-то иное, чему еще не было в
то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою
историю…