Неточные совпадения
Старушка, у которой
уже совсем прошел страх и отлегло сердце, поминутно отрывалась от дела и выбегала за
ворота.
Никто не ждал от него скорого возвращения: все знали очень хорошо, что дядя Аким воспользуется случаем полежать на печи у соседа и пролежит тем долее и охотнее, что дорога больно худа и ветер пуще студен. Никто не помышлял о нем вплоть до сумерек; но вот
уже и ночь давно наступила, а дядя Аким все еще не возвращался. Погода между тем становилась хуже и хуже; снег, превратившийся в дождь, ручьями лил с кровель и яростно хлестал в окна избы; ветер дико завывал вокруг дома, потрясая навесы и раскачивая
ворота.
— Ты обогни избу да пройди в те передние
ворота, — примолвил он, — а я пока здесь обожду. Виду, смотри, не показывай, что здесь была, коли по случаю с кем-нибудь из робят встренешься… Того и смотри прочуяли; на слуху того и смотри сидят, собаки!.. Ступай! Э-хе-хе, — промолвил старый рыбак, когда скрип калитки возвестил, что жена была
уже на дворе. — Эх! Не все, видно, лещи да окуни, бывает так ину пору, что и песку с реки отведаешь!.. Жаль Гришку, добре жаль; озорлив был, плутоват, да больно ловок зато!
Давно
уже прошла капель с кровель, прошел лед по Оке,
уже прилетели скворцы и жаворонки, когда Дуня вышла в первый раз за
ворота.
Но в эту самую минуту на крылечке показалась Анна, а из
ворот выскочил Захар. Последний, казалось, только этого и ждал. Оба кинулись на Гришку, который окончательно
уже освирепел и, невзирая на двух заступников, продолжал тормошить жену.
Зная нрав Глеба, каждый легко себе представит, как приняты были им все эти известия. Он приказал жене остаться в избе, сам поднялся с лавки, провел ладонью по лицу своему, на котором не было
уже заметно кровинки, и вышел на крылечко. Заслышав голос Дуни, раздавшийся в проулке, он остановился. Это обстоятельство дало, по-видимому, другое направление его мыслям. Он не пошел к задним
воротам, как прежде имел намерение, но выбрался на площадку, обогнул навесы и притаился за угол.
Глеб отворил
ворота ударом кулака, вошел на двор, сорвал с шеста тулупчик и картуз работника, единственные его пожитки, вернулся в проулок и бросил их к ногам Захара. Захар успел
уже в это время завладеть гармонией.
Но желтая гробовая крышка, прислоненная к
воротам, красноречиво опровергала неуместное предположение; длинные шесты, перевязанные веревками, ясно
уже показывали, к чему съехались на этот раз сосновские родственники и родственницы.
Большая часть навесов заведения и задние
ворота выходили
уже в луга — обстоятельство большой важности, если принять в соображение торговые операции Герасима, которые были такого рода, что должны были производиться по возможности тихомолком.
Переезд через Оку совершился благополучно: и люди и штофы вышли на берег невредимы. Подымаясь по площадке, Захар насвистывал
уже песню. Гришка между тем, опередивший своего товарища, стучал кулаками в
ворота.
Она увидела, что идет домой, когда прошла
уже ворота Пажеского корпуса, взяла извозчика и приехала счастливо, побила у двери отворившего ей Федю, бросилась к шкапчику, побила высунувшуюся на шум Матрену, бросилась опять к шкапчику, бросилась в комнату Верочки, через минуту выбежала к шкапчику, побежала опять в комнату Верочки, долго оставалась там, потом пошла по комнатам, ругаясь, но бить было уже некого: Федя бежал на грязную лестницу, Матрена, подсматривая в щель Верочкиной комнаты, бежала опрометью, увидев, что Марья Алексевна поднимается, в кухню не попала, а очутилась в спальной под кроватью Марьи Алексевны, где и пробыла благополучно до мирного востребования.
Неточные совпадения
На его квартире никого
уже не было дома: все были на скачках, и лакей его дожидался у
ворот. Пока он переодевался, лакей сообщил ему, что
уже начались вторые скачки, что приходило много господ спрашивать про него, и из конюшни два раза прибегал мальчик.
В два прыжка он был
уж на дворе; у
ворот крепости часовой загородил ему путь ружьем; он перескочил через ружье и кинулся бежать по дороге…
Зять еще долго повторял свои извинения, не замечая, что сам
уже давно сидел в бричке, давно выехал за
ворота и перед ним давно были одни пустые поля. Должно думать, что жена не много слышала подробностей о ярмарке.
Гуси, коровы, козы давно
уже были пригнаны, и самая пыль от них
уже давно улеглась, и пастухи, пригнавшие их, стояли у
ворот, ожидая крынки молока и приглашенья к ухе.
Из брички вылезла девка, с платком на голове, в телогрейке, и хватила обоими кулаками в
ворота так сильно, хоть бы и мужчине (малый в куртке из пеструшки [Пеструшка — домотканая пестрая ткань.] был
уже потом стащен за ноги, ибо спал мертвецки).