Неточные совпадения
Снег валил густыми, липкими хлопьями; гонимые порывистым, влажным ветром, они падали
на землю, превращаясь местами в
лужи, местами подымаясь мокрыми сугробами; клочки серых, тяжелых туч быстро бежали по небу, обливая окрестность сумрачным светом; печально
смотрели обнаженные кусты; где-где дрожал одинокий листок, свернувшийся в трубочку; еще печальнее вилась снежная дорога, пересеченная кое-где широкими пятнами почерневшей вязкой почвы; там синела холодною полосою Ока, дальше все застилалось снежными хлопьями, которые волновались как складки савана, готового упасть и окутать землю…
Окна
смотрели на двор или навесы, так что с галереи не было возможности рассмотреть, что происходило в харчевне; но
на этот раз огонь, отражавшийся в
луже, достаточно показывал присутствие гостей.
Неточные совпадения
— Ты, мой батюшка, что! — вдруг всплеснув руками, сказала бабушка, теперь только заметившая Райского. — В каком виде! Люди, Егорка! — да как это вы угораздились сойтись? Из какой тьмы кромешной!
Посмотри, с тебя течет,
лужа на полу! Борюшка! ведь ты уходишь себя! Они домой ехали, а тебя кто толкал из дома? Вот — охота пуще неволи! Поди, поди переоденься, — да рому к чаю! — Иван Иваныч! — вот и вы пошли бы с ним… Да знакомы ли вы? Внук мой, Борис Павлыч Райский — Иван Иваныч Тушин!..
Кругом все белело от инея. Вода в
лужах замерзла. Под тонким слоем льда стояли воздушные пузыри. Засохшая желто-бурая трава искрилась такими яркими блестками, что больно было
на нее
смотреть. Сучья деревьев, камни и утоптанная земля
на тропе покрылись холодным матовым налетом.
Аркадий Павлыч обернулся к ним спиной. «Вечно неудовольствия», — проговорил он сквозь зубы и пошел большими шагами домой. Софрон отправился вслед за ним. Земский выпучил глаза, словно куда-то очень далеко прыгнуть собирался. Староста выпугнул уток из
лужи. Просители постояли еще немного
на месте,
посмотрели друг
на друга и поплелись, не оглядываясь, восвояси.
Только нам троим, отцу, мне и Евсеичу, было не грустно и не скучно
смотреть на почерневшие крыши и стены строений и голые сучья дерев,
на мокреть и слякоть,
на грязные сугробы снега,
на лужи мутной воды,
на серое небо,
на туман сырого воздуха,
на снег и дождь, то вместе, то попеременно падавшие из потемневших низких облаков.
Филипп, с засученными рукавами рубашки, вытягивает колесом бадью из глубокого колодца, плеская светлую воду, выливает ее в дубовую колоду, около которой в
луже уже полощутся проснувшиеся утки; и я с удовольствием
смотрю на значительное, с окладистой бородой, лицо Филиппа и
на толстые жилы и мускулы, которые резко обозначаются
на его голых мощных руках, когда он делает какое-нибудь усилие.