Тяжело было старику
произнести слово — слово, которое должно было разлучить его с дочерью; но, с другой стороны, он знал, что этого не избегнешь, что рано или поздно все-таки придется расставаться. Он давно помышлял о Ване: лучшего жениха не найдешь, да и не требуется; это ли еще не парень! Со всем тем старику тяжко было произнести последнее слово; но сколько птице ни летать по воздуху, как выразился Глеб, а наземь надо когда-нибудь сесть.
Немного погодя Глеб и сын его распрощались с дедушкой Кондратием и покинули озеро. Возвращение их совершилось таким же почти порядком, как самый приход; отец не переставал подтрунивать над сыном, или же, когда упорное молчание последнего чересчур забирало досаду старика, он принимался бранить его, называл его мякиной, советовал ему отряхнуться, прибавляя к этому, что хуже будет, коли он сам примется отряхать его. Но сын все-таки не
произносил слова. Так миновали они луга и переехали реку.
Неточные совпадения
— По-моему, — вымолвил он,
произнося каждое
слово с какою-то особенною выдержкою, — пусть лучше дома живет… Ась?
Он оставался на вид все тем же полудиким, загрубелым мальчиком, продолжал по-прежнему глядеть исподлобья и ни
слова не
произносил, особенно в присутствии Глеба.
Перед ними стоит Глеб; глаза его сухи, не
произносит он ни жалоб, ни упреков, ни жестоких укорительных
слов; но скрещенные на груди руки, опущенная голова, морщины, которых уже не перечтешь теперь на высоком лбу, достаточно показывают, что душа старого рыбака переносит тяжкое испытание.
— Вот что, старуха, —
произнес он твердым голосом и, по-видимому, не обращая внимания на предшествовавшие
слова жены, — нонче в Комареве ярмарка.
— Эх, народ чудной какой! Право
слово! —
произнес Захар, посмеиваясь, чтобы скрыть свою неловкость. — Что станешь делать? Будь по-вашему, пошла ваша битка в кон! Вынимай деньги; сейчас сбегаю за пачпортом!.. Ну, ребята, что ж вы стали? Качай! — подхватил он, поворачиваясь к музыкантам. — Будет чем опохмелиться… Знай наших! Захарка гуляет! — заключил он, выбираясь из круга, подмигивая и подталкивая баб, которые смеялись.
Строгость, изображавшаяся в чертах Глеба, постепенно смягчалась; но он не
произнес, однако ж,
слова.
Несмотря на глубокую грусть, изобразившуюся в чертах старика с самого начала этого объяснения, он не
произнес ни одной жалобы, ни одного укорительного
слова.
— Где уж тут, матушка!.. Я и тогда говорил тебе:
слова мои не помогут, только греха примешь! —
произнес наконец старик тихим, но глубоко огорченным голосом. — Уж когда твоего старика не послушал — он ли его не усовещевал, он ли не говорил ему! — меня не послушает!.. Что уж тут!.. Я, признаться, и прежде не видел в нем степенства; только и надежда была вся на покойника! Им только все держалось… Надо бога просить, матушка, — так и дочке скажи: бога просить надобно. Един он властен над каменным сердцем!..
Не
произнося ни с кем ни
слова, лежали они на лавке или бродили врозь по двору или окрестностям площадки.
По мере того как
слова являлись на бумаге, Ермил
произносил их во всеуслышание.
— Слышь, огня давай! Добрым
словом говорят! —
произнес кто-то над самым ухом старухи. — Каких тут нашла разбойников? Не разбойники — пришли за разбойниками — вот что! Ну, живо поворачивайся… Огня, говорят!
Речь его, проникнутая благочестием, укрепила упавший дух молодой женщины, и хотя слезы ее лились теперь сильнее, может быть, прежнего, но она не
произносила уже бессвязных
слов, не предавалась безумному отчаянию.
В Соборе Левин, вместе с другими поднимая руку и повторяя слова протопопа, клялся самыми страшными клятвами исполнять всё то, на что надеялся губернатор. Церковная служба всегда имела влияние на Левина, и когда он
произносил слова: «целую крест» и оглянулся на толпу этих молодых и старых людей, повторявших то же самое, он почувствовал себя тронутым.
Мужик либо не отвечал ничего, либо
произносил слова вроде следующих: «А мы могим… тоже, потому, значит… какой положон у нас, примерно, придел».
Он говорил очень громко, говорил с уверенностью, что разнообразные люди, собранные в этой комнате для китайских идолов, никогда еще не слыхали речей настоящего европейца, старался
произносить слова четко, следя за ударениями.
Я только не понимаю одного: как чопорные англичанки, к которым в спальню не смеет войти родной брат, при которых нельзя
произнести слово «панталоны», живут между этим народонаселением, которое ходит вовсе без панталон?
— Как было? — вдруг быстро начала Маслова. — Приехала в гостиницу, провели меня в номер, там он был, и очень уже пьяный. — Она с особенным выражением ужаса, расширяя глаза,
произносила слово он. — Я хотела уехать, он не пустил.
Неточные совпадения
В какой-то дикой задумчивости бродил он по улицам, заложив руки за спину и бормоча под нос невнятные
слова. На пути встречались ему обыватели, одетые в самые разнообразные лохмотья, и кланялись в пояс. Перед некоторыми он останавливался, вперял непонятливый взор в лохмотья и
произносил:
И Дунька и Матренка бесчинствовали несказанно. Выходили на улицу и кулаками сшибали проходящим головы, ходили в одиночку на кабаки и разбивали их, ловили молодых парней и прятали их в подполья, ели младенцев, а у женщин вырезали груди и тоже ели. Распустивши волоса по ветру, в одном утреннем неглиже, они бегали по городским улицам, словно исступленные, плевались, кусались и
произносили неподобные
слова.
Малолетние сосут на скорую руку материнскую грудь; престарелые
произносят краткое поучение, неизменно оканчивающееся непечатным
словом; шпионы спешат с рапортами.
— И я уверен в себе, когда вы опираетесь на меня, — сказал он, но тотчас же испугался того, что̀ сказал, и покраснел. И действительно, как только он
произнес эти
слова, вдруг, как солнце зашло за тучи, лицо ее утратило всю свою ласковость, и Левин узнал знакомую игру ее лица, означавшую усилие мысли: на гладком лбу ее вспухла морщинка.
Когда она проснулась на другое утро, первое, что представилось ей, были
слова, которые она сказала мужу, и
слова эти ей показались так ужасны, что она не могла понять теперь, как она могла решиться
произнести эти странные грубые
слова, и не могла представить себе того, что из этого выйдет.