Неточные совпадения
— Здравствуй, сватьюшка!.. Ну-ну, рассказывай, отколе? Зачем?.. Э, э, да ты и парнишку привел! Не
тот ли это, сказывали, что
после солдатки остался… Ась? Что-то на тебя, сват Аким, смахивает… Маленько покоренастее да поплотнее тебя будет, а в остальном — весь,
как есть, ты! Вишь, рот-то… Эй, молодец, что рот-то разинул? — присовокупил рыбак, пригибаясь к Грише, который смотрел на него во все глаза. — Сват Аким, или он у тебя так уж с большим таким ртом и родился?
Наступило именно
то время весны, когда с теплых стран возвращались птицы; жаворонки неподвижно уже стояли в небе и звонко заливались над проталинками; ласточки и белые рыболовы, или «мартышки»,
как их преимущественно называют на Оке, сновали взад и вперед над рекою, которая только что вступила в берега свои
после недельного разлива; скворцы летали целыми тучами; грачи также показались.
На третьи сутки
после их прихода, в самую полночь, послышался неожиданно страшный треск, сопровождаемый ударами,
как будто тысячи исполинских молотов заколотили разом в берега и ледяную поверхность реки; треск этот, весьма похожий на
то,
как будто разрушилось вдруг несколько сотен изб, мгновенно сменился глухим, постепенно возвышающимся гулом, который заходил посреди ночи, подобно освирепелому ветру, ломающему на пути своем столетние дубы, срывающему кровли.
— Что его, старика, раззадоривать; дай ему наперед разгуляться; время терпит, идти нам
после Святой — успеешь еще сказать; бей с однова; в
тот день,
как идти нам, тут и скажем!» Петр ничего не отвечал, однако ж послушался.
Все это говорил Глеб вечером, на другой день
после того,
как река улеглась окончательно в берега свои. Солнце уже давно село. Звезды блистали на небе. Рыбаки стояли на берегу и окружали отца, который приготовлялся уехать с ними на реку «лучить» рыбу.
В эту самую минуту за спиною Глеба кто-то засмеялся. Старый рыбак оглянулся и увидел Гришку, который стоял подле навесов, скалил зубы и глядел на Ваню такими глазами,
как будто подтрунивал над ним. Глеб не сказал, однако ж, ни слова приемышу — ограничился
тем только, что оглянул его с насмешливым видом,
после чего снова обратился к сыну.
При самом начале этого разговора,
как только Глеб сказал, что ожидает со дня на день какого-то гореванья, и особенно
после того,
как объяснил он свое намерение относительно Гришки, в чертах Вани произошла разительная перемена; он поднял голову и устремил тревожно-беспокойный взгляд на отца, который во все время беседы сидел к нему боком.
Старик, казалось, мало уже заботился о
том, что Гришка будет находиться в таком близком соседстве с озером дедушки Кондратия; такая мысль не могла даже прийти ему в голову:
после происшествия со старшими, непокорными сыновьями,
после разлуки с Ванюшей мысли старого Глеба
как словно окутались темным, мрачным облаком, которое заслоняло от него мелочи повседневной жизни.
Возвратясь домой
после объяснения с дедушкой Кондратием, Глеб слова не промолвил приемышу; а между
тем куда
как хотелось ему проучить негодяя!
Но
как бы там ни было, был ли всему виной Захар или другой кто, только тетушке Анне много раз еще
после того привелось утешать молоденькую сноху свою. К счастию еще, случалось всегда так, что старик ничего не замечал. В противном случае, конечно, не обошлось бы без шуму и крику; чего доброго, Гришке довелось бы, может статься, испытать, все ли еще крепки были кулаки у Глеба Савиныча; Дуне, в свой черед, пришлось бы тогда пролить еще больше слез.
— Ах, ты, бессовестный, бессовестный! — воскликнула Дуня дрожащим от волнения голосом. —
Как у тебя язык не отсохнет говорить такие речи!.. Кого ты морочишь, низкий ты этакой? Разве я не знаю! Мне Гришка все рассказал: ты, ты, низкая твоя душа, заверил его, я, вишь, отцу сказала… Да накажи меня господь
после того, накажи меня в младенце моем, коли сама теперь не поведаю отцу об делах твоих…
Проминание Глеба заключалось в
том, что он проводил часа три-четыре в воде по пояс, прогуливаясь с неводом по мелководным местам Оки, дно которой было ему так же хорошо известно,
как его собственная ладонь. Раз, однако ж,
после такого «проминанья» он вернулся домой задолго перед закатом солнца: никогда прежде с ним этого не случалось.
Но Глеб,
как бы в опровержение догадкам приемыша, долго еще оставался на площадке
после того,
как сошел на берег.
Напротив
того, он ускорил шаг,
как человек, достигнувший наконец своей цели
после долгого странствования.
Слух наполнялся дико ревущими голосами, шумом ливня, раскатами грома, который долго еще
после того,
как потухала молния, рокотал в отдаленных лощинах; слышалось завывание ветра, свиставшего в кустах и оврагах, и тысячи других неопределенных звуков, в которых суеверие находит всегда такую обильную пищу для
того душевного волнения и ужаса, которых так боится, но которые, однако ж, любит.
Немного погодя она открыла глаза и,
как бы очнувшись
после долгого сна, стала оглядывать присутствующих; руки и ноги ее дрожали. Наконец она остановила мутный взор на каком-то предмете, который находился совершенно в другой стороне против
той, где стояли люди, ее окружавшие.
Вечером
того же дня, отслужив панихиду, они покинули Болотово. Возвращались они
тем же путем,
каким ехал ночью старик. Очутившись против Комарева, которое с высокого берега виднелось
как на ладони, отец и дочь свернули влево. Им следовало зайти к тетушке Анне и взять ребенка,
после чего Дуня должна была уйти с отцом в Сосновку и поселиться у его хозяина.
По мере приближения к цели сердце его все сильней и сильней сдавливалось
тем невыразимо тягостным волнением,
какое приводится испытывать каждому в минуты, предшествующие свиданию
после долгой разлуки. В поспешности человека, который бежит на свидание самое радостное, заключается, кажется, столько же желания скорее освободиться от этого тягостного волнения, сколько нетерпения обнять близких сердцу.
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в
то же время говорит про себя.)А вот посмотрим,
как пойдет дело
после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в
какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Как только имел я удовольствие выйти от вас
после того,
как вы изволили смутиться полученным письмом, да-с, — так я тогда же забежал… уж, пожалуйста, не перебивайте, Петр Иванович!
Простаков (Скотинину). Правду сказать, мы поступили с Софьюшкой,
как с сущею сироткой.
После отца осталась она младенцем.
Тому с полгода,
как ее матушке, а моей сватьюшке, сделался удар…
Был,
после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на
то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то не по себе, так
как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за
какое дело приняться, потому что не знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Легко было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненно труднее было обезоружить польскую интригу,
тем более что она действовала невидимыми подземными путями.
После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский грустно возвращались по домам и громко сетовали на неспособность русского народа, который даже для подобного случая ни одной талантливой личности не сумел из себя выработать,
как внимание их было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.