— Как же быть-то? Придется ведь лезть через крышу, когда так… потому хуже, если услышат… не драться же с ними. Все дело спортим. Надо как-нибудь так, чтобы не догадались… Подумают, не
оставил старик денег — да и все тут. Ну, пойдем: начали — кончать, значит, надо! — проговорил Захар, ободряя товарища.
— Яша, батюшка, голубчик, не
оставь старика: услужи ты мне! — воскликнул он наконец, приподымаясь на ноги с быстротою, которой нельзя было ожидать от его лет. — Услужи мне! Поколь господь продлит мне век мой, не забуду тебя!.. А я… я было на них понадеялся! — заключил он, обращая тоскливо-беспокойное лицо свое к стороне Оки и проводя ладонью по глазам, в которых показались две тощие, едва приметные слезинки.
Неточные совпадения
Это обстоятельство мгновенно, как ножом, отрезало беспокойство
старика. Всю остальную часть дня работал он так же усердно, как утром и накануне. О случившемся не было и помину. Выходка Гришки, как уже сказано, нимало не изменила намерений старого рыбака; и хотя он ни словом, ни взглядом не обнадеживал Акима, тем не менее, однако ж, продолжал
оставлять его каждое утро у себя в доме.
Что ж, как же, сиротами ты хочешь
стариков оставить?..
Оставив весло и шапку в челноке,
старик прямо пошел к приемышу.
— Батюшка, брось его!
Оставь лучше! — воскликнула бледная как смерть Дуня, бросаясь к
старику.
— Эх, дядя, дядя! Все ты причиною — ей-богу, так!..
Оставил меня как есть без рук! — говорил он всякий раз, когда
старик являлся на площадке. — Что головой-то мотаешь?.. Вестимо, так; сам видишь: бьемся, бьемся с Гришуткой, а толку все мало: ничего не сделаешь!.. Аль подсобить пришел?
— Ничего из этого не будет, только обременю вас, — сказал он, — надо самому хлопотать как-нибудь. Пока глаза мои видят, пока терпит господь грехам — сил не отымает, буду трудиться. Старее меня есть на свете, и те трудятся, достают себе хлебец. Должон и я сам собою пробавляться… Может статься, приведет господь, люди добрые не
оставят, вам еще пригожусь на что-нибудь… Полно, дочка, сокрушаться обо мне,
старике: самую что ни на есть мелкую пташку не
оставляет господь без призрения — и меня не
оставит!..
Тетушка Анна мгновенно
оставила свои объяснения, посадила внучка на завалинку, проворно утерла слезы и бросилась пособлять
старику. Оба приподняли Дуню и повели ее к завалинке; но едва успели они усадить ее, в воротах показался Петр.
— Дитятко… Дунюшка… встань, дитятко, не убивай себя по-пустому, — говорил
старик разбитым, надорванным голосом. — В чем же вина твоя? В чем?.. Очнись ты, утеха моя, мое дитятко!
Оставь его, не слушай… Господь видит дела наши… Полно, не круши меня слезами своими… встань, Дунюшка!..
— Дуня, дитятко, полно! Не гневи господа; его святая воля! — говорил
старик, поддерживая ее. — Тебе создатель милосердый
оставил дитятко, береги себя в подпору ему… Вот и я, я стану оберегать тебя… Дунюшка, дитятко мое!.. Пока глаза мои смотрят, пока руки владеют, не покину тебя, стану беречь тебя и ходить за тобою, стану просить господа… Он нас не
оставит… Полно!..
Старик думал
оставить у него на время дочь; сам он положил воспользоваться ночью и сходить в Сосновку.
Так рассудил по своей логике Степан Михайлович и удовольствовался только тем, что перестал отвечать на письма Куролесова и прекратил всякие с ним сношения; тот понял, что это значит, и
оставил старика в покое; переписка же у Степана Михайловича с Прасковьей Ивановной сделалась как-то чаще и задушевнее.
Неточные совпадения
Приехав в обед в деревню и
оставив лошадь у приятеля-старика, мужа братниной кормилицы, Левин вошел к
старику на пчельник, желая узнать от него подробности об уборке покоса.
Уже пустыни сторож вечный, // Стесненный холмами вокруг, // Стоит Бешту остроконечный // И зеленеющий Машук, // Машук, податель струй целебных; // Вокруг ручьев его волшебных // Больных теснится бледный рой; // Кто жертва чести боевой, // Кто почечуя, кто Киприды; // Страдалец мыслит жизни нить // В волнах чудесных укрепить, // Кокетка злых годов обиды // На дне
оставить, а
старик // Помолодеть — хотя на миг.
Отпусти его; за него тебе выкуп дадут; а для примера и страха ради вели повесить хоть меня
старика!» Пугачев дал знак, и меня тотчас развязали и
оставили.
— Отпусти человека, — сказал рабочему
старик в нагольном полушубке. — Вы, господин, идите, что вам тут? — равнодушно предложил он Самгину, взяв рабочего за руки. —
Оставь, Миша, видишь — испугался человек…
Тут Самгин увидел, что
старик одет празднично или как именинник в новый, темно-синий костюм, а его тощее тело воинственно выпрямлено. Он даже приобрел нечто напомнившее дядю Якова, полусгоревшего, полумертвого человека, который явился воскрешать мертвецов. Ласково простясь, Суслов ушел, поскрипывая новыми ботинками и
оставив у Самгина смутное желание найти в
старике что-нибудь комическое. Комического — не находилось, но Клим все-таки с некоторой натугой подумал: