Немного погодя Глеб и сын его распрощались с дедушкой Кондратием и покинули озеро. Возвращение их совершилось таким же почти порядком, как самый приход; отец не переставал подтрунивать над сыном, или же, когда упорное молчание последнего чересчур забирало досаду старика, он принимался бранить его, называл его мякиной, советовал ему отряхнуться, прибавляя к этому, что хуже будет, коли он сам примется отряхать его. Но сын все-таки
не произносил слова. Так миновали они луга и переехали реку.
Неточные совпадения
Он оставался на вид все тем же полудиким, загрубелым мальчиком, продолжал по-прежнему глядеть исподлобья и ни
слова не произносил, особенно в присутствии Глеба.
Тяжело было старику
произнести слово —
слово, которое должно было разлучить его с дочерью; но, с другой стороны, он знал, что этого
не избегнешь, что рано или поздно все-таки придется расставаться. Он давно помышлял о Ване: лучшего жениха
не найдешь, да и
не требуется; это ли еще
не парень! Со всем тем старику тяжко было
произнести последнее
слово; но сколько птице ни летать по воздуху, как выразился Глеб, а наземь надо когда-нибудь сесть.
Перед ними стоит Глеб; глаза его сухи,
не произносит он ни жалоб, ни упреков, ни жестоких укорительных
слов; но скрещенные на груди руки, опущенная голова, морщины, которых уже
не перечтешь теперь на высоком лбу, достаточно показывают, что душа старого рыбака переносит тяжкое испытание.
— Вот что, старуха, —
произнес он твердым голосом и, по-видимому,
не обращая внимания на предшествовавшие
слова жены, — нонче в Комареве ярмарка.
Строгость, изображавшаяся в чертах Глеба, постепенно смягчалась; но он
не произнес, однако ж,
слова.
Несмотря на глубокую грусть, изобразившуюся в чертах старика с самого начала этого объяснения, он
не произнес ни одной жалобы, ни одного укорительного
слова.
— Где уж тут, матушка!.. Я и тогда говорил тебе:
слова мои
не помогут, только греха примешь! —
произнес наконец старик тихим, но глубоко огорченным голосом. — Уж когда твоего старика
не послушал — он ли его
не усовещевал, он ли
не говорил ему! — меня
не послушает!.. Что уж тут!.. Я, признаться, и прежде
не видел в нем степенства; только и надежда была вся на покойника! Им только все держалось… Надо бога просить, матушка, — так и дочке скажи: бога просить надобно. Един он властен над каменным сердцем!..
Не произнося ни с кем ни
слова, лежали они на лавке или бродили врозь по двору или окрестностям площадки.
— Слышь, огня давай! Добрым
словом говорят! —
произнес кто-то над самым ухом старухи. — Каких тут нашла разбойников?
Не разбойники — пришли за разбойниками — вот что! Ну, живо поворачивайся… Огня, говорят!
Речь его, проникнутая благочестием, укрепила упавший дух молодой женщины, и хотя слезы ее лились теперь сильнее, может быть, прежнего, но она
не произносила уже бессвязных
слов,
не предавалась безумному отчаянию.
И все, сколько в избе ни было народу, не исключая даже Антона и самого хозяина, все полетели стремглав на двор. Антон бросился к тому месту, куда привязал вечор пегашку, и,
не произнося слова, указал на него дрожащими руками… оно было пусто; у столба болталась одна лишь веревка…
— Мы сейчас… — зашептал хозяин, тихо поднимая крылья у стола. — Соберу вот на стол и сядем… Маша моя что-то больна сегодня. Уж вы извините… Женское что-то… Доктор Гусин говорит, что это от постной пищи… Очень может быть! «Душенька, говорю, дело ведь не в пище! Не то, что в уста, а то, что из уст, говорю… Постное, говорю, ты кушаешь, а раздражаешься по-прежнему… Чем плоть свою удручать, ты лучше, говорю, не огорчайся,
не произноси слов…» И слушать не хочет! «С детства, говорит, мы приучены».
Неточные совпадения
Когда она проснулась на другое утро, первое, что представилось ей, были
слова, которые она сказала мужу, и
слова эти ей показались так ужасны, что она
не могла понять теперь, как она могла решиться
произнести эти странные грубые
слова, и
не могла представить себе того, что из этого выйдет.
— Да вот что хотите, я
не могла. Граф Алексей Кириллыч очень поощрял меня — (
произнося слова граф Алексей Кириллыч, она просительно-робко взглянула на Левина, и он невольно отвечал ей почтительным и утвердительным взглядом) — поощрял меня заняться школой в деревне. Я ходила несколько раз. Они очень милы, но я
не могла привязаться к этому делу. Вы говорите — энергию. Энергия основана на любви. А любовь неоткуда взять, приказать нельзя. Вот я полюбила эту девочку, сама
не знаю зачем.
Когда они подъехали к дому, он высадил ее из кареты и, сделав усилие над собой, с привычною учтивостью простился с ней и
произнес те
слова, которые ни к чему
не обязывали его; он сказал, что завтра сообщит ей свое решение.
— Вы мне гадки, отвратительны! — закричала она, горячась всё более и более. — Ваши слезы — вода! Вы никогда
не любили меня; в вас нет ни сердца, ни благородства! Вы мне мерзки, гадки, чужой, да, чужой совсем! — с болью и злобой
произнесла она это ужасное для себя
слово чужой.
— Да
не найдешь
слов с вами! Право, словно какая-нибудь,
не говоря дурного
слова, дворняжка, что лежит на сене: и сама
не ест сена, и другим
не дает. Я хотел было закупать у вас хозяйственные продукты разные, потому что я и казенные подряды тоже веду… — Здесь он прилгнул, хоть и вскользь, и без всякого дальнейшего размышления, но неожиданно удачно. Казенные подряды подействовали сильно на Настасью Петровну, по крайней мере, она
произнесла уже почти просительным голосом: