Неточные совпадения
— Да, из твоего дома, — продолжал между тем старик. — Жил я о сю пору счастливо, никакого лиха не чая, жил, ничего такого и в мыслях у меня не было; наказал, видно, господь за тяжкие грехи
мои! И ничего худого не примечал я за ними. Бывало, твой парень Ваня придет ко мне либо Гришка — ничего за ними не видел. Верил им, словно детям своим. То-то вот наша-то стариковская
слабость! Наказал меня создатель, горько наказал. Обманула меня…
моя дочка, Глеб Савиныч!
Хлестаков. Я — признаюсь, это
моя слабость, — люблю хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом, не правда ли?
— Я, напротив, признаюсь откровенно, ждал меньше. Но я рад, очень рад. Я честолюбив, это
моя слабость, и я признаюсь в ней.
Но сколь прискорбно было видеть, что щедроты мои изливалися на богатого, на льстеца, на вероломного друга, на убийцу иногда тайного, на предателя и нарушителя общественной доверенности, на уловившего мое пристрастие, на снисходящего
моим слабостям, на жену, кичащуюся своим бесстыдством.
Неточные совпадения
— Ваше я, что ли, пила? — огрызалась беспутная Клемантинка, — кабы не
моя несчастная
слабость, да не покинули меня паны
мои милые, узнали бы вы у меня ужо, какова я есть!
— Вот, ты всегда приписываешь мне дурные, подлые мысли, — заговорила она со слезами оскорбления и гнева. — Я ничего, ни
слабости, ничего… Я чувствую, что
мой долг быть с мужем, когда он в горе, но ты хочешь нарочно сделать мне больно, нарочно хочешь не понимать…
«Тем лучше, — подумал Вронский, получив это известие. — Это была
слабость, которая погубила бы
мои последние силы».
Остальную часть вечера я провел возле Веры и досыта наговорился о старине… За что она меня так любит, право, не знаю! Тем более что это одна женщина, которая меня поняла совершенно, со всеми
моими мелкими
слабостями, дурными страстями… Неужели зло так привлекательно?..
Да, может быть, боязни тайной, // Чтоб муж иль свет не угадал // Проказы,
слабости случайной… // Всего, что
мой Онегин знал… // Надежды нет! Он уезжает, // Свое безумство проклинает — // И, в нем глубоко погружен, // От света вновь отрекся он. // И в молчаливом кабинете // Ему припомнилась пора, // Когда жестокая хандра // За ним гналася в шумном свете, // Поймала, за ворот взяла // И в темный угол заперла.