Связка сухих ветвей
лежала на руке девочки и, свесившись немного набок, обнажала полное загорелое плечико, привлекательно круглившееся на складках белой рубашки, которая прикрывала только до колен ее тоненькие быстрые ножки.
— Словно сердце мое чуяло! — сказала тетушка Анна, тоскливо качая головою (это были почти первые слова ее после смерти мужа). — Тому ли учил его старик-ат… Давно ли, касатка… о-ох!.. Я и тогда говорила: на погибель на свою связался он с этим Захаром!.. Добре вот кого жаль, — заключила она, устремляя тусклые, распухшие глаза свои на ребенка, который
лежал на руках Дуни.
Неточные совпадения
На дворе происходила страшная суматоха. Жена Петра бегала как полоумная из угла в угол без всякой видимой цели; старуха Анна
лежала распростертая посредь двора и, заломив
руки за голову, рыдала приговаривая...
— Батюшки! Они! Касатики! Они! Они идут! Они, они! — кричала тетушка Анна, бежавшая впереди всех и придерживавшая правою
рукою платок
на голове. — Они! Они идут! Пресвятая Богородица! Они! — подхватывала она, перескакивая через багор, наконечник которого
лежал на коленях мужа.
Подле него, возле ступенек крыльца и
на самых ступеньках, располагалось несколько пьяных мужиков, которые сидели вкривь и вкось, иной даже
лежал, но все держались за
руки или обнимались; они не обращали внимания
на то, что через них шагали, наступали им
на ноги или же попросту валились
на них: дружеские объятия встречали того, кто спотыкался и падал; они горланили что было моченьки, во сколько хватало духу какую-то раздирательную, нескладную песню и так страшно раскрывали рты, что видны были не только коренные зубы, но даже нёбо и маленький язычок, болтавшийся в горле.
Но другого рода картина предстала глазам дедушки Кондратия; он остановился как вкопанный; в глазах его как словно помутилось. Он слышал только рыдания дочери, которая сидела
на завалинке и ломала себе
руки, слышал жалобный плач ребенка, который
лежал на коленях матери, слышал охи и увещевательные слова Анны, сидевшей тут же.
Несмотря
на подслеповатость и сильное дрожание в
руках, дедушка Кондратий все еще работал;
на коленях его
лежали длинные тесьмы лык и начатый лапоть, в который, однако ж, не всегда удачно попадал он кочадыком своим.
Императрица Мария Федоровна, почти бесчувственная,
лежит на руках великого князягвеликая княгиня Александра Федоровна умоляет ее успокоиться: „Maman, chere maman, au nom de Dieu, calmez vous“.
— Герои романа французской писательницы Мари Коттен (1770—1807): «Матильда или Воспоминания, касающиеся истории Крестовых походов».], о странном трепете Жозефины, когда она, бесчувственная,
лежала на руках адъютанта, уносившего ее после объявления ей Наполеоном развода; но так как во всем этом весьма мало осязаемого, а женщины, вряд ли еще не более мужчин, склонны в чем бы то ни было реализировать свое чувство (ну, хоть подушку шерстями начнет вышивать для милого), — так и княгиня наконец начала чувствовать необходимую потребность наполнить чем-нибудь эту пустоту.
Неточные совпадения
Крестьяне речь ту слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то в книжечку // Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он против барина //
На животе
лежал, // В глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо к барину — // Хвать карандаш из
рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных вестей, бессовестных // Про нас не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская душа?
Убранная, причесанная, в нарядном чепчике с чем-то голубым, выпростав
руки на одеяло, она
лежала на спине и, встретив его взглядом, взглядом притягивала к себе.
Кити покраснела от радости и долго молча жала
руку своего нового друга, которая не отвечала
на её пожатие, но неподвижно
лежала в её
руке.
Рука не отвечала
на пожатие, но лицо М-llе Вареньки просияло тихою, радостною, хотя и несколько грустною улыбкой, открывавшею большие, но прекрасные зубы.
Оставшись в отведенной комнате,
лежа на пружинном тюфяке, подкидывавшем неожиданно при каждом движении его
руки и ноги, Левин долго не спал. Ни один разговор со Свияжским, хотя и много умного было сказано им, не интересовал Левина; но доводы помещика требовали обсуждения. Левин невольно вспомнил все его слова и поправлял в своем воображении то, что он отвечал ему.
В маленьком грязном нумере, заплеванном по раскрашенным пано стен, за тонкою перегородкой которого слышался говор, в пропитанном удушливым запахом нечистот воздухе,
на отодвинутой от стены кровати
лежало покрытое одеялом тело. Одна
рука этого тела была сверх одеяла, и огромная, как грабли, кисть этой
руки непонятно была прикреплена к тонкой и ровной от начала до средины длинной цевке. Голова
лежала боком
на подушке. Левину видны были потные редкие волосы
на висках и обтянутый, точно прозрачный лоб.