Один из казаков с худым и черно-загорелым лицом, видимо мертвецки пьяный, лежал навзничь у одной из
стен избы, часа два тому назад бывшей в тени, но на которую теперь прямо падали жгучие косые лучи.
И потому истинные перлы первобытной поэзии сверкают там, где неожиданное, непривычное событие падает на голову человека, возбуждает его гневом, тоской или любовью, распирает
стены избы, лишает почвы под ногами и поднимает еще выше холодное, предутреннее небо.
Вид села вечером и ночью всегда вызывал у Назарова неприятные мысли и уподобления: вскрывая
стены изб, он видел в тесных вонючих логовищах больных старух и стариков, ожидающих смерти, баб на сносях, с высоко вздёрнутыми подолами спереди, квёлых, осыпанных язвами золотухи детей, видел пьянство, распутство, драки и всюду грязь, от которой тошнило.
Ей казалось что-то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все
стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Неточные совпадения
Действительно, вылазки клопов прекратились, но подступиться к
избе все-таки было невозможно, потому что клопы стояли там
стена стеною, да и пушка продолжала действовать смертоносно.
Деревенские
избы мужиков тож срублены были на диво: не было кирчёных [Кирчёная
изба — «вытесанная, когда бревна стесаны в гладкую
стену».
Деревянный, потемневший трактир принял Чичикова под свой узенький гостеприимный навес на деревянных выточенных столбиках, похожих на старинные церковные подсвечники. Трактир был что-то вроде русской
избы, несколько в большем размере. Резные узорочные карнизы из свежего дерева вокруг окон и под крышей резко и живо пестрили темные его
стены; на ставнях были нарисованы кувшины с цветами.
Она освещена была двумя сальными свечами, а
стены оклеены были золотою бумагою; впрочем, лавки, стол, рукомойник на веревочке, полотенце на гвозде, ухват в углу и широкий шесток, [Шесток — площадка в передней части русской печи.] уставленный горшками, — все было как в обыкновенной
избе.
Лошади подбежали к вокзалу маленькой станции, Косарев, получив на чай, быстро погнал их куда-то во тьму, в мелкий, почти бесшумный дождь, и через десяток минут Самгин раздевался в пустом купе второго класса, посматривая в окно, где сквозь мокрую тьму летели злые огни, освещая на минуту черные кучи деревьев и крыши
изб, похожие на крышки огромных гробов. Проплыла
стена фабрики, десятки красных окон оскалились, точно зубы, и показалось, что это от них в шум поезда вторгается лязгающий звук.