Слышу, деточки, голоса ваши веселые, слышу шаги ваши на родных отчих могилках в родительский день; живите пока на солнышке, радуйтесь, а я за вас Бога помолю, в сонном видении к вам сойду… все равно и по
смерти любовь!..
— Прекрасные юноши, вот иду я на перекрестки ваших улиц, нагая и прекрасная, жаждущая объятий и пламенных ласк, я, великая царица поцелуев. Вы все, смелые и юные, придите ко мне, насладитесь красотою и буйным дерзновением моим, в моих объятиях испейте напиток любви, радостной до
смерти любви, более могущественной, чем и самая смерть. Придите ко мне, ко мне, к царице поцелуев.
— О, несравненно! В достоинствах можно сшибиться; притом, — добавила она, вздохнув, — один всегда достойнее другого, пойдут сравнения и выводы, а это
смерть любви; тогда как тот иль та, которые любимы просто потому, что их любят, они ничего уж не потеряют ни от каких сравнений.
На лебединой шее княжны блестело драгоценное ожерелье, а на изящных, точно выточенных руках, переливаясь всеми цветами радуги, блестели драгоценные каменья в кольцах и браслетах. В не потерявших еще свой розовый оттенок миниатюрных ушках горели, как две капли крови, два крупных рубина серег. В правой руке покойной был зажат лоскуток бумажки, на котором было по-французски написано лишь три слова: «Измена —
смерть любви».
Он имел присутствие духа вынуть из кармана записку со словами: «Измена —
смерть любви», вложил ее в уже похолодевшую правую руку молодой девушки и тогда только вышел, бросив на лежавшую последний взгляд. Этот взгляд выражал не сожаление, а лишь неудовлетворенное плотское чувство.
Неточные совпадения
Не успела на его глазах совершиться одна тайна
смерти, оставшаяся неразгаданной, как возникла другая, столь же неразгаданная, вызывавшая к
любви и жизни.
В выражении Христа должно быть и выражение жалости, потому что в нем есть выражение
любви, неземного спокойствия, готовности к
смерти и сознания тщеты слов.
И
смерть, как единственное средство восстановить в его сердце
любовь к ней, наказать его и одержать победу в той борьбе, которую поселившийся в ее сердце злой дух вел с ним, ясно и живо представилась ей.
Она оставляла жизнь без сожаления, не боялась
смерти и приняла ее как благо. Часто это говорят, но как редко действительно бывает! Наталья Савишна могла не бояться
смерти, потому что она умирала с непоколебимою верою и исполнив закон Евангелия. Вся жизнь ее была чистая, бескорыстная
любовь и самоотвержение.
— Эх, Анна Сергеевна, станемте говорить правду. Со мной кончено. Попал под колесо. И выходит, что нечего было думать о будущем. Старая шутка
смерть, а каждому внове. До сих пор не трушу… а там придет беспамятство, и фюить!(Он слабо махнул рукой.) Ну, что ж мне вам сказать… я любил вас! это и прежде не имело никакого смысла, а теперь подавно.
Любовь — форма, а моя собственная форма уже разлагается. Скажу я лучше, что какая вы славная! И теперь вот вы стоите, такая красивая…