Неточные совпадения
— Вот оно что!.. — проговорил он, тряхнув головой. — Ну, ты не
того, — не слушай их. Они тебе не компания, — ты около них поменьше вертись. Ты им хозяин, они — твои слуги, так и знай. Захочем мы с тобой, и всех их до одного на берег швырнем, — они дешево
стоят, и их везде как собак нерезаных. Понял? Они про меня много могут худого сказать, — это потому они скажут, что я им — полный господин. Тут все дело в
том завязло, что я удачливый и богатый, а богатому все завидуют. Счастливый человек — всем людям враг…
Нервно подергивая плечами, приемщик надтреснутым голосом рассказывал о
том, как голодали крестьяне, но Фома плохо слушал его, глядя
то на работу внизу,
то на другой берег реки — высокий, желтый, песчаный обрыв, по краю которого
стояли сосны.
Он возился в сумраке, толкал стол, брал в руки
то одну,
то другую бутылку и снова ставил их на место, смеясь виновато и смущенно. А она вплоть подошла к нему и
стояла рядом с ним, с улыбкой глядя в лицо ему и на его дрожащие руки.
— Пропащий — пропал, о нем, стало быть, и речь вести не
стоит… Есть духовная, и в ней сказано: «Все мое движимое и недвижимое — дочери моей Любови…» А насчет
того, что сестра она тебе крестовая, — обладим…
— Это, положим, верно, — бойка она — не в меру… Но это — пустое дело! Всякая ржавчина очищается, ежели руки приложить… А крестный твой — умный старик… Житье его было спокойное, сидячее, ну, он, сидя на одном-то месте, и думал обо всем… его, брат,
стоит послушать, он во всяком житейском деле изнанку видит… Он у нас — ристократ — от матушки Екатерины! Много о себе понимает… И как род его искоренился в Тарасе,
то он и решил — тебя на место Тараса поставить, чувствуешь?
— Вот этого умный человек никогда не спросит. Умный человек сам видит, что ежели река — так она течет куда-нибудь… а кабы она
стояла,
то было бы болото…
Он
стоит под окном и поет: «Христа ра-ади!» — и
тем пением напоминает нам о Христе, о святом его завете помогать ближнему…
Все это возбуждало смех у Софьи Павловны и ее поклонников, но очень дорого
стоило Фоме, бросая его
то в жар,
то в холод.
Но забыть нельзя было, она
стояла перед ним, вызывая в нем
то острую жалость,
то раздражение и даже злобу.
Молодой Званцев носил пенсне, был худ, бледен, и когда он
стоял,
то икры ног его вздрагивали, точно им противно было поддерживать хилое тело, одетое в длинное клетчатое пальто с капюшоном, и смешную маленькую головку в жокейском картузе.
Он обращался к своему соседу,
тот ответил ему пьяной улыбкой. Ухтищев тоже был пьян. Посоловевшими глазами глядя в лицо своей дамы, он что-то бормотал. Дама с птичьим лицом клевала конфеты, держа коробку под носом у себя. Павленька ушла на край плота и,
стоя там, кидала в воду корки апельсина.
— Вот кстати, Люба, обрати внимание, — заговорил Тарас,
стоя спиной к столу и рассматривая часы, — пессимизм совершенно чужд англосаксонской расе…
То, что называют пессимизмом Свифта и Байрона, — только жгучий, едкий протест против несовершенства жизни и человека… А холодного, рассудочного и пассивного пессимизма у них не встретишь…
Она говорила быстро, большая часть ее слов исчезала в свисте и шипении; выделялись лишь
те слова, которые она выкрикивала визгливым, раздраженным голосом. Концы платка торчали на голове у нее, как маленькие рожки, и тряслись от движения ее челюсти, Фома при виде ее взволнованной и смешной фигуры опустился на диван. Ежов
стоял и, потирая лоб, с напряжением вслушивался в ее речь…
— А ты не ругайся! — миролюбиво улыбаясь, сказал Фома. —
Стоит ли сердиться из-за
того, что баба расквакалась?
Они
стояли в благоговейном молчании; лица их были благочестиво сосредоточены; молились они истово и усердно, глубоко вздыхая, низко кланяясь, умиленно возводя глаза к небу. А Фома смотрел
то на
того,
то на другого и вспоминал
то, что ему было известно о них.
Прислуга Алины сказала Климу, что барышня нездорова, а Лидия ушла гулять; Самгин спустился к реке, взглянул вверх по течению, вниз — Лидию не видно. Макаров играл что-то очень бурное. Клим пошел домой и снова наткнулся на мужика,
тот стоял на тропе и, держась за лапу сосны, ковырял песок деревянной ногой, пытаясь вычертить круг. Задумчиво взглянув в лицо Клима, он уступил ему дорогу и сказал тихонько, почти в ухо:
Неточные совпадения
А вы —
стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите,
то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не
то, мол, барин сердится.
Стой, еще письмо не готово.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из
того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце,
то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или
стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Городничий. О, черт возьми! нужно еще повторять! как будто оно там и без
того не
стоит.
Анна Андреевна. Послушай: беги к купцу Абдулину…
постой, я дам тебе записочку (садится к столу, пишет записку и между
тем говорит):эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал с нею к купцу Абдулину и принес оттуда вина. А сам поди сейчас прибери хорошенько эту комнату для гостя. Там поставить кровать, рукомойник и прочее.