Неточные совпадения
Следя за ним и
сравнивая его речи, Фома видел, что и Ежов такой же слабый и заплутавшийся
человек, как он сам. Но речи Ежова обогащали язык Фомы, и порой он
с радостью замечал за
собой, как ловко и сильно высказана им та или другая мысль.
Он в одном месте своих записок
сравнивает себя с человеком, томимым голодом, который «в изнеможении засыпает и видит пред собою роскошные кушанья и шипучие вина; он пожирает с восторгом воздушные дары воображения, и ему кажется легче… но только проснулся, мечта исчезает, остается удвоенный голод и отчаяние…» В другом месте Печорин себя спрашивает: «Отчего я не хотел ступить на этот путь, открытый мне судьбою, где меня ожидали тихие радости и спокойствие душевное?» Он сам полагает, — оттого что «душа его сжилась с бурями: и жаждет кипучей деятельности…» Но ведь он вечно недоволен своей борьбой, и сам же беспрестанно высказывает, что все свои дрянные дебоширства затевает потому только, что ничего лучшего не находит делать.
Неточные совпадения
Самгин мог бы
сравнить себя с фонарем на площади: из улиц торопливо выходят, выбегают
люди; попадая в круг его света, они покричат немножко, затем исчезают, показав ему свое ничтожество. Они уже не приносят ничего нового, интересного, а только оживляют в памяти знакомое, вычитанное из книг, подслушанное в жизни. Но убийство министра было неожиданностью, смутившей его, — он, конечно, отнесся к этому факту отрицательно, однако не представлял, как он будет говорить о нем.
Привалову страстно хотелось бежать от самого
себя. Но куда? Если
человек безумеет от какой-нибудь зубной боли, то
с чем
сравнить всю эту душевную муку, когда все кругом застилается мраком и жизнь делается непосильным бременем?..
— Какой это замечательно умный
человек, Сергей Александрыч. Вы представить
себе не можете! Купцы его просто на руках носят… И какое остроумие! Недавно на обвинительную речь прокурора он ответил так: «Господа судьи и господа присяжные… Я могу
сравнить речь господина прокурора
с тем, если б
человек взял ложку, почерпнул щей и пронес ее, вместо рта, к уху». Понимаете: восторг и фурор!..
Перед отъездом Михалевич еще долго беседовал
с Лаврецким, пророчил ему гибель, если он не очнется, умолял его серьезно заняться бытом своих крестьян, ставил
себя в пример, говоря, что он очистился в горниле бед, — и тут же несколько раз назвал
себя счастливым
человеком,
сравнил себя с птицей небесной,
с лилией долины…
— Я вот теперь смогу сказать кое-как про
себя, про
людей, потому что — стала понимать, могу
сравнить. Раньше жила, — не
с чем было
сравнивать. В нашем быту — все живут одинаково. А теперь вижу, как другие живут, вспоминаю, как сама жила, и — горько, тяжело!