Неточные совпадения
Его жест смутил Фому, он поднялся из-за
стола и, отойдя к перилам, стал
смотреть на палубу баржи, покрытую бойко работавшей толпой людей. Шум опьянял его, и то смутное, что бродило в его душе, определилось в могучее желание самому работать, иметь сказочную силу, огромные плечи и сразу положить
на них сотню мешков ржи, чтоб все удивились ему…
Но было поздно: его улыбка ничему не помогла. Слова Фомы услыхали, — шум и говор в зале стал уменьшаться, некоторые из гостей как-то торопливо засуетились, иные, обиженно нахмурившись, положили вилки и ножи и отошли от
стола с закусками, многие искоса
смотрели на Фому.
А Маякин сидел рядом с городским головой, быстро вертел вилкой в воздухе и все что-то говорил ему, играя морщинами. Голова, седой и краснорожий человек с короткой шеей,
смотрел на него быком с упорным вниманием и порой утвердительно стукал большим пальцем по краю
стола. Оживленный говор и смех заглушали бойкую речь крестного, и Фома не мог расслышать ни слова из нее, тем более что в ушах его все время неустанно звенел тенорок секретаря...
Стало тихо. За окном
на крыше дома что-то негромко трещало; шум колес и глухой говор людей несся снизу, с улицы. Самовар
на столе пел унылую песню. Щуров пристально
смотрел в стакан с чаем, поглаживал бороду, и слышно было, что в груди у него хрипит…
Фома, облокотясь
на стол,
смотрел в лицо женщины, в черные, полузакрытые глаза ее. Устремленные куда-то вдаль, они сверкали так злорадно, что от блеска их и бархатистый голос, изливавшийся из груди женщины, ему казался черным и блестящим, как ее глаза. Он вспоминал ее ласки и думал...
Ей стало жалко его, когда она увидала, как тоскливо и уныло
смотрят острые, зеленые глаза, и, когда он сел за обеденный
стол, порывисто подошла к нему, положила руки
на плечи ему и, заглядывая в лицо, ласково и тревожно спросила...
Тарас
смотрел на Фому равнодушно и спокойно.
Смотрел, молчал и тихо постукивал пальцами по краю
стола. Любовь беспокойно вертелась
на стуле. Маятник часов глухим, вздыхающим звуком отбивал секунды. И сердце Фомы билось медленно и тяжко, чувствуя, что здесь никто не откликнется теплым словом
на его тяжелое недоумение.
Через несколько минут Фома, раздетый, лежал
на диване и сквозь полузакрытые глаза следил за Ежовым, неподвижно в изломанной позе сидевшим за
столом. Он
смотрел в пол, и губы его тихо шевелились… Фома был удивлен — он не понимал, за что рассердился
на него Ежов? Не за то же, что ему отказали от квартиры? Ведь он сам кричал…
Его злила их солидная стойкость, эта единодушная уверенность в себе, торжествующие лица, громкие голоса, смех. Они уже уселись за
столы, уставленные закусками, и плотоядно любовались огромным осетром, красиво осыпанным зеленью и крупными раками. Трофим Зубов, подвязывая салфетку, счастливыми, сладко прищуренными глазами
смотрел на чудовищную рыбу и говорил соседу, мукомолу Ионе Юшкову...
Лица купцов отражали тревогу, любопытство, удивление, укоризну, и все люди как-то бестолково замялись. Только один Яков Тарасович был спокоен и даже как будто доволен происшедшим. Поднявшись
на носки, он
смотрел, вытянув шею, куда-то
на конец
стола, и глазки его странно блестели, точно там он видел что-то приятное для себя.
Говорил он долго и сухо, точно в барабан бил языком. Бурмистров, заложив руки за спину, не мигая,
смотрел на стол, где аккуратно стояли и лежали странные вещи: борзая собака желтой меди, стальной кубик, черный, с коротким дулом, револьвер, голая фарфоровая женщина, костяная чаша, подобная человечьему черепу, а в ней — сигары, масса цапок с бумагами, и надо всем возвышалась высокая, на мраморной колонне, лампа с квадратным абажуром.
Неточные совпадения
Стародум(распечатав и
смотря на подпись). Граф Честан. А! (Начиная читать, показывает вид, что глаза разобрать не могут.) Софьюшка! Очки мои
на столе, в книге.
— Да, это очень дурно, — сказала Анна и, взяв сына за плечо не строгим, а робким взглядом, смутившим и обрадовавшим мальчика,
посмотрела на него и поцеловала. — Оставьте его со мной, — сказала она удивленной гувернантке и, не выпуская руки сына, села за приготовленный с кофеем
стол.
В больших глазах его, устремленных
на поставленный
на ломберном, покрытом цветною салфеткой
столе образ, выражалась такая страстная мольба и надежда, что Левину было ужасно
смотреть на это.
— Однако надо написать Алексею, — и Бетси села за
стол, написала несколько строк, вложила в конверт. — Я пишу, чтоб он приехал обедать. У меня одна дама к обеду остается без мужчины.
Посмотрите, убедительно ли? Виновата, я
на минутку вас оставлю. Вы, пожалуйста, запечатайте и отошлите, — сказала она от двери, — а мне надо сделать распоряжения.
Алексей Александрович грустно усмехнулся,
посмотрел на шурина и, не отвечая, подошел к
столу, взял с него начатое письмо и подал шурину.