Неточные совпадения
— Припер пожрать? — встречал он Фому, поводя своим
острым носом. — Давай, а то я ушел из дому без ничего… Проспал,
черт е дери, — до двух часов ночи все учился… Ты задачи сделал?
Яков Маякин остался в трактире один. Он сидел за столом и, наклонясь над ним, рисовал на подносе узоры, макая дрожащий палец в пролитый квас.
Острая голова его опускалась все ниже над столом, как будто он не мог понять того, что
чертил на подносе его сухой палец.
А иногда же, все позабывши, перо чертило само собой, без ведома хозяина, маленькую головку с тонкими,
острыми чертами, с приподнятой легкой прядью волос, упадавшей из-под гребня длинными тонкими кудрями, молодыми обнаженными руками, как бы летевшую, — и в изумленье видел хозяин, как выходил портрет той, с которой портрета не мог бы написать никакой живописец.
Неточные совпадения
Маленькая,
острая, торчавшая кверху бородка, крепкий красивый нос, белый высокий лоб, редкие вьющиеся волосы. Он узнавал знакомые
черты и не верил своим глазам. Вчера он видел это лицо возбужденно-озлобленным, страдающим. Теперь оно было спокойно, неподвижно и страшно прекрасно.
Картина была чудесная: около огней дрожало и как будто замирало, упираясь в темноту, круглое красноватое отражение; пламя, вспыхивая, изредка забрасывало за
черту того круга быстрые отблески; тонкий язык света лизнет голые сучья лозника и разом исчезнет;
острые, длинные тени, врываясь на мгновенье, в свою очередь добегали до самых огоньков: мрак боролся со светом.
— Молчи, баба! — с сердцем сказал Данило. — С вами кто свяжется, сам станет бабой. Хлопец, дай мне огня в люльку! — Тут оборотился он к одному из гребцов, который, выколотивши из своей люльки горячую золу, стал перекладывать ее в люльку своего пана. — Пугает меня колдуном! — продолжал пан Данило. — Козак, слава богу, ни
чертей, ни ксендзов не боится. Много было бы проку, если бы мы стали слушаться жен. Не так ли, хлопцы? наша жена — люлька да
острая сабля!
Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой
острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто
черт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей.
Облако уже и пропало; а неведомые
черты еще резче выказывались, и
острые очи не отрывались от него.