— Мне — ничего не надо… А тебе — надо меня слушать… По бабьим делам я вполне могу быть учителем… С бабой надо очень просто поступать —
бутылку водки ей, закусить чего-нибудь, потом пару пива поставь и опосля всего — деньгами дай двугривенный. За эту цену она тебе всю свою любовь окажет как нельзя лучше…
У Ежова на диване сидел лохматый человек в блузе, в серых штанах. Лицо у него было темное, точно копченое, глаза неподвижные и сердитые, над толстыми губами торчали щетинистые солдатские усы. Сидел он на диване с ногами, обняв их большущими ручищами и положив на колени подбородок. Ежов уселся боком в кресле, перекинув ноги через его ручку. Среди книг и бумаг на столе стояла
бутылка водки, в комнате пахло соленой рыбой.
На берегу тихой Поруссы сидел широкобородый запасной в солдатской фуражке, голубоглазый красавец; одной рукой он обнимал большую, простоволосую бабу с румяным лицом и безумно вытаращенными глазами, в другой держал пестрый ее платок,
бутылку водки и — такой мощный, рослый — говорил женским голосом, пронзительно:
Весною мордовку, вместе со стариком, сборщиком на построение храма, и
бутылкой водки, придавило упавшей на них поленницей дров; женщину отвезли в больницу, а солидный Чурка сказал Вяхирю:
В 1876 г. за пуд белой муки они платили 4 р., за
бутылку водки 3 р. и «свежего мяса никто почти никогда не видит» («Русский мир», 1877 г., № 7), а о людях попроще и говорить нечего.
Неточные совпадения
Подтащил его к столу, нагруженному
бутылками, тарелками, и, наливая дрожащей рукой
водку в рюмки, крикнул:
Впереди его и несколько ниже, в кустах орешника, появились две женщины, одна — старая, сутулая, темная, как земля после дождя; другая — лет сорока, толстуха, с большим, румяным лицом. Они сели на траву, под кусты, молодая достала из кармана полубутылку
водки, яйцо и огурец, отпила немного из горлышка, передала старухе
бутылку, огурец и, очищая яйцо, заговорила певуче, как рассказывают сказки:
Стараясь удержать на лицах выражение задумчивости и скорби, все шли в угол, к столу; там соблазнительно блестели
бутылки разноцветных
водок, вызывающе распластались тарелки с закусками. Важный актер, вздыхая, сознавался:
Им спустили на веревке
бутылку вина,
водки, дали сухарей, конфект — все брали.
Фабричный — муж, приставив ко рту
бутылку с
водкой, закинув голову, тянул из нее, а жена, держа в руке мешок, из которого вынута была
бутылка, пристально смотрела на мужа.