Неточные совпадения
Его круглая, задорная рожица вся испачкана грязью и сажей; на лбу у него шишка; рубаха рваная, и сквозь её бесчисленные дыры просвечивает крепкое тело. Это первый озорник и драчун на дворе; он уже успел дважды очень больно поколотить неловкого Илью, а когда Илья, заплакав, пожаловался дяде,
тот только
руками развёл, говоря...
— С ружьём-то? — горячо воскликнул Илья. — Да я, когда большой вырасту, я зверей не побоюся!.. Я их
руками душить стану!.. Я и теперь уж никого не боюсь! Здесь — житьё тугое! Я хоть и маленький, а вижу! Здесь больнее дерутся, чем в деревне! Кузнец как треснет по башке, так там аж гудит весь день после
того!..
— А ты — цыц! Заступник!.. Вот я
те дам!.. — Отшвырнув сына в сторону, он ушёл в кузницу. Пашка встал на ноги и, спотыкаясь, как слепой, пошёл в тёмный угол двора. Илья отправился за ним, полный жалости к нему. В углу Пашка встал на колени, упёрся лбом в забор и, держа
руки на ягодицах, стал выть ещё громче. Илье захотелось сказать что-нибудь ласковое избитому врагу, но он только спросил Пашку...
Савёл взял ковш левой
рукою и пил долго, долго. А когда выпил всю воду,
то посмотрел в пустой ковш и заговорил глухим своим голосом...
Безногая жена Перфишки тоже вылезла на двор и, закутавшись в какие-то лохмотья, сидела на своём месте у входа в подвал.
Руки её неподвижно лежали на коленях; она, подняв голову, смотрела чёрными глазами на небо. Губы её были плотно сжаты, уголки их опустились. Илья тоже стал смотреть
то в глаза женщины,
то в глубину неба, и ему подумалось, что, может быть, Перфишкина жена видит бога и молча просит его о чём-то.
Илья с удовольствием слушал, ему было приятно, что случилось именно
то, чего он ожидал, и подтверждает его мысли о людях. Он закинул
руки под голову и вновь отдал себя во власть думам.
Повар сложил всё это в засаленное решето, Илья взял его в обе
руки, как блюдо, и, выйдя в сени, снова остановился, озабоченный мыслью о
том, как достать пива.
— Пойдём! — согласился Илья и дружески взял Павла за
руку.
Тот опять взглянул в лицо ему, улыбнулся и сказал...
Девушка протянула Илье
руку, и широкий рукав её белой кофточки поднялся почти до плеча. Илья пожал горячую ручку почтительно, бережливо, глядя на подругу Павла с
той радостью, с какой в густом лесу, средь бурелома и болотных кочек, встречаешь стройную берёзку. И, когда она посторонилась, чтобы пропустить его в дверь, он тоже отступил в сторону и уважительно сказал...
Розовая от холодной воды, чистая, крепкая и спокойная, она властно уводила за собой Илью, а он шёл за нею и думал: её ли это, час
тому назад, он видел измятой, захватанной грязными
руками?
— Та-ак! — насмешливо воскликнул Илья. — Со счетами в
руках к богу-то идёшь?.. И — просил я тебя дедушкины деньги воровать? Какого человека вы ограбили!..
С
того дня, как Илья познакомился с Олимпиадой, ему казалось, что дом Филимонова стал ещё грязнее и тесней. Эта теснота и грязь вызывали у него чувство физического отвращения, как будто тела его касались холодные, скользкие
руки. Сегодня это чувство особенно угнетало его, он не мог найти себе места в доме, пошёл к Матице и увидал бабу сидящей у своей широкой постели на стуле. Она взглянула на него и, грозя пальцем, громко прошептала, точно ветер подул...
Старик вертелся перед женщиной, щупая глазами
то её лицо,
то лицо Ильи. Она отстранила его от себя властным движением правой
руки, сунула эту
руку в карман своего капота и сказала Илье строгим голосом...
У лавки менялы собралась большая толпа, в ней сновали полицейские, озабоченно покрикивая, тут же был и
тот, бородатый, с которым разговаривал Илья. Он стоял у двери, не пуская людей в лавку, смотрел на всех испуганными глазами и всё гладил
рукой свою левую щёку, теперь ещё более красную, чем правая. Илья встал на виду у него и прислушивался к говору толпы. Рядом с ним стоял высокий чернобородый купец со строгим лицом и, нахмурив брови, слушал оживлённый рассказ седенького старичка в лисьей шубе.
Больше Илья не мог слушать. Он тихо встал и, пожав
руку Якова, поклонился сторожу
тем низким поклоном, которым прощаются с мёртвыми. Это вышло у него случайно.
— А есть такая сила, которая вырвать её хочет из моих
рук… Эх, дьявол! Отец мой из-за бабы погиб и мне, видно,
ту же долю оставил…
— Точно так, — оживлённо подтвердил Илья, крепко стиснув её
руку, и, не выпуская
руки, продолжал: — Вот что… уж коли вы такая…
то есть если вы взялись за одно, — не побрезгуйте и другим! Тут тоже петля.
Он весь был охвачен воспоминаниями о Полуэктове, — о первой встрече с ним, о
том, как он душил его, а старик мочил слюной своей его
руки.
Широким жестом
руки она повела по магазину и продолжала рассказывать ему о
том, как труд обогащает всех, кроме
того, кто трудится. Сначала она говорила так, как всегда, — сухо, отчётливо, и некрасивое лицо её было неподвижно, а потом брови у ней дрогнули, нахмурились, ноздри раздулись, и, высоко вскинув голову, она в упор кидала Илье крепкие слова, пропитанные молодой, непоколебимой верой в их правду.
—
Тем хуже… Но это не возражение… — сказала девушка и точно холодной водой плеснула в лицо Ильи. Он опёрся
руками о прилавок, нагнулся, точно хотел перепрыгнуть через него, и, встряхивая курчавой головой, обиженный ею, удивлённый её спокойствием, смотрел на неё несколько секунд молча. Её взгляд и неподвижное, уверенное лицо сдерживали его гнев, смущали его. Он чувствовал в ней что-то твёрдое, бесстрашное. И слова, нужные для возражения, не шли ему на язык.
Вечерами он рассказывал племяннику о
том, как Аллилуиева жена спасла Христа от врагов, бросив в горящую печь своего ребёнка, а Христа взяв на
руки вместо него.
Дядя отодвинулся от стола вместе со стулом, наклонил голову и, держа
руки на коленях, стал шевелить пальцами,
то сгибая,
то разгибая их.
Лунёв взглянул на Павла,
тот сидел согнувшись, низко опустив голову, и мял в
руках шапку. Его соседка держалась прямо и смотрела так, точно она сама судила всех, — и Веру, и судей, и публику. Голова её
то и дело повёртывалась из стороны в сторону, губы были брезгливо поджаты, гордые глаза блестели из-под нахмуренных бровей холодно и строго…
— Пойдёмте! — предложил околоточный, передёрнув плечами. —
Рук связывать вам не буду… только вы не
того… не убегайте!
Он прыгнул вперёд и побежал изо всей силы, отталкиваясь ногами от камней. Воздух свистел в его ушах, он задыхался, махал
руками, бросая своё тело всё дальше вперёд, во
тьму. Сзади него тяжело топали полицейские, тонкий, тревожный свист резал воздух, и густой голос ревел...
Неточные совпадения
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись без
того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу),и потом начнет
рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Те же и почтмейстер, впопыхах, с распечатанным письмом в
руке.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без
того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и
руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя на волоске. Если вы не увенчаете постоянную любовь мою,
то я недостоин земного существования. С пламенем в груди прошу
руки вашей.