Неточные совпадения
Они оба как-то странно мелькнули в его глазах и исчезли. Он засмеялся вслед им. Потом,
оставшись один в магазине, несколько минут стоял неподвижно, упиваясь
острой сладостью удавшейся мести. Возмущённое, недоумевающее, немного испуганное лицо девушки хорошо запечатлелось в его памяти.
Неточные совпадения
Но с этого дня он заболел
острой враждой к Борису, а тот, быстро уловив это чувство, стал настойчиво разжигать его, высмеивая почти каждый шаг, каждое слово Клима. Прогулка на пароходе, очевидно, не успокоила Бориса, он
остался таким же нервным, каким приехал из Москвы, так же подозрительно и сердито сверкали его темные глаза, а иногда вдруг им овладевала странная растерянность, усталость, он прекращал игру и уходил куда-то.
Он медленно ушел домой и две недели ходил убитый, молчаливый, не заглядывал в студию, не видался с приятелями и бродил по уединенным улицам. Горе укладывалось, слезы иссякли,
острая боль затихла, и в голове только
оставалась вибрация воздуха от свеч, тихое пение, расплывшееся от слез лицо тетки и безмолвный, судорожный плач подруги…»
Во время пути я наступил на колючее дерево.
Острый шип проколол обувь и вонзился в ногу. Я быстро разулся и вытащил занозу, но, должно быть, не всю. Вероятно, кончик ее
остался в ране, потому что на другой день ногу стало ломить. Я попросил Дерсу еще раз осмотреть рану, но она уже успела запухнуть по краям. Этот день я шел, зато ночью нога сильно болела. До самого рассвета я не мог сомкнуть глаз. Наутро стало ясно, что на ноге у меня образовался большой нарыв.
— Марья Андреевна! онвас кобылой назвал! — слышалось во время классов, и, разумеется, донос не
оставался без последствий для «виноватого». Марья Андреевна, с истинно адскою хищностью, впивалась в егоуши и
острыми ногтями до крови ковыряла ушную мочку, приговаривая:
Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой
острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто черт, которому последняя ночь
осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей.