Неточные совпадения
Шёпот Петрухи, вздохи умирающего, шорох нитки и
жалобный звук воды, стекавшей в яму пред окном, — все эти звуки сливались в глухой шум, от него сознание мальчика помутилось. Он тихо откачнулся от стены и пошёл вон из подвала. Большое чёрное пятно вертелось колесом перед его
глазами и шипело. Идя по лестнице, он крепко цеплялся руками за перила, с трудом поднимал ноги, а дойдя до двери, встал и тихо заплакал. Пред ним вертелся Яков, что-то говорил ему. Потом его толкнули в спину и раздался голос Перфишки...
Илья слушал спор, песню, хохот, но всё это падало куда-то мимо него и не будило в нём мысли. Пред ним во тьме плавало худое, горбоносое лицо помощника частного пристава, на лице этом блестели злые
глаза и двигались рыжие усы. Он смотрел на это лицо и всё крепче стискивал зубы. Но песня за стеной росла, певцы воодушевлялись, их голоса звучали смелее и громче,
жалобные звуки нашли дорогу в грудь Ильи и коснулись там ледяного кома злобы и обиды.
Сердце Матвея больно замирало, руки тряслись, горло душила противная судорога. Он глядел на всех
жалобными глазами, держась за руку мачехи, и слова людей царапали его, точно ногтями.
Неточные совпадения
За стеклами ее очков он не видел
глаз, но нашел, что лицо ее стало более резко цыганским, кожа — цвета бумаги, выгоревшей на солнце; тонкие, точно рисунок пером, морщинки около
глаз придавали ее лицу выражение улыбчивое и хитроватое; это не совпадало с ее
жалобными словами.
Заговорив громче, она впала в тон
жалобный, лицо ее подергивали судороги, и ужас в темных
глазах сгущался.
— Смерти я не боюсь, но устал умирать, — хрипел Спивак, тоненькая шея вытягивалась из ключиц, а голова как будто хотела оторваться. Каждое его слово требовало вздоха, и Самгин видел, как жадно губы его всасывают солнечный воздух. Страшен был этот сосущий трепет губ и еще страшнее полубезумная и
жалобная улыбка темных, глубоко провалившихся
глаз.
Ребенок родился в богатой семье Юго-западного края, в глухую полночь. Молодая мать лежала в глубоком забытьи, но, когда в комнате раздался первый крик новорожденного, тихий и
жалобный, она заметалась с закрытыми
глазами в своей постели. Ее губы шептали что-то, и на бледном лице с мягкими, почти детскими еще чертами появилась гримаса нетерпеливого страдания, как у балованного ребенка, испытывающего непривычное горе.
Должно сказать, что была особенная причина, почему я не любил и боялся дедушки: я своими
глазами видел один раз, как он сердился и топал ногами; я слышал потом из своей комнаты какие-то страшные и
жалобные крики.