Неточные совпадения
— Какой праздник —
отец умирает! Хозяин умирает! — плаксиво и зло хрипел
отец, хлопая ладонями по
постели и всё перекатывая голову со стороны на сторону. Уши
у него были примятые, красные, точно кожа с них сошла. Он глядел в лицо сына мутными, налитыми кровью глазами и всё бормотал непрерывно, жалобно, а сзади себя Николай слышал предостерегающий голос тётки...
Потом, точно сквозь сон, он видел, как тётка со знахаркой усадили
отца в
постели, прислонив его к стене, — он сидел, свесив голову набок и на грудь, как бы разглядывая что-то в ногах
у себя одним вытаращенным глазом, досадливо прищурив другой и тихонько мыча.
Николай мысленно обругал её, вошёл в сени и заглянул в комнату:
у постели, закрыв
отца, держа его руку в своей, стоял доктор в белом пиджаке. Штаны на коленях
у него вздулись, это делало его кривоногим, он выгнул спину колесом и смотрел на часы, держа их левой рукою; за столом сидел широкорожий, краснощёкий поп Афанасий, неуклюжий и большой, точно копна, постукивал пальцами по тарелке с водой и следил, как тонут в ней мухи.
Неточные совпадения
— Мне ваш
отец все тогда рассказал. Он мне все про вас рассказал… И про то, как вы в шесть часов пошли, а в девятом назад пришли, и про то, как Катерина Ивановна
у вашей
постели на коленях стояла.
Он в продолжение нескольких лет постоянно через воскресенье обедал
у нас, и равно его аккуратность и неаккуратность, если он пропускал, сердили моего
отца, и он теснил его. А добрый Пименов все-таки ходил и ходил пешком от Красных ворот в Старую Конюшенную до тех пор, пока умер, и притом совсем не смешно. Одинокий, холостой старик, после долгой хворости, умирающими глазами видел, как его экономка забирала его вещи, платья, даже белье с
постели, оставляя его без всякого ухода.
Одно время служил
у отца кучер Иохим, человек небольшого роста, с смуглым лицом и очень светлыми усами и бородкой.
У него были глубокие и добрые синие глаза, и он прекрасно играл на дудке. Он был какой-то удачливый, и все во дворе его любили, а мы, дети, так и липли к нему, особенно в сумерки, когда он садился в конюшне на свою незатейливую
постель и брал свою дудку.
Петр Андреич, узнав о свадьбе сына, слег в
постель и запретил упоминать при себе имя Ивана Петровича; только мать, тихонько от мужа, заняла
у благочинного и прислала пятьсот рублей ассигнациями да образок его жене; написать она побоялась, но велела сказать Ивану Петровичу через посланного сухопарого мужичка, умевшего уходить в сутки по шестидесяти верст, чтоб он не очень огорчался, что, бог даст, все устроится и
отец переложит гнев на милость; что и ей другая невестка была бы желательнее, но что, видно, богу так было угодно, а что она посылает Маланье Сергеевне свое родительское благословение.
Она повела нас в горницу к дедушке, который лежал на
постели, закрывши глаза; лицо его было бледно и так изменилось, что я не узнал бы его;
у изголовья на креслах сидела бабушка, а в ногах стоял
отец,
у которого глаза распухли и покраснели от слез.