И
грохоту поезда отвечали раскаты грома из тучи, охватившей мраком уже почти две трети неба. Через несколько минут Тихон Павлович сидел в вагоне и мчался степью, следя глазами за мелькавшими мимо окон полосами хлеба и вспаханной земли.
— Александретта, выход в Средиземное море, — слышал Самгин сквозь однообразный
грохот поезда. Длинный палец Крэйтона уверенно чертил на столике прямые и кривые линии, голос его звучал тоже уверенно.
Ни его шагов, ни даже хлопанья двери не было слышно за
грохотом поезда, но вся его смутная, расплывающаяся фигура с торопливыми наступающими движениями произвела впечатление мгновенного, резко оборванного вскрика.
— Ну, вот скоро сами увидите! Под Харбином и в Харбине стоит тридцать семь эшелонов и не могут ехать дальше. Два пути заняты поездами наместника Алексеева, да еще один — поездом Флуга. Маневрирование поездов совершенно невозможно. Кроме того, наместнику мешают спать свистки и
грохот поездов, и их запрещено пропускать мимо. Все и стоит… Что там только делается! Лучше уж не говорить.
В соседнем отделении голоса звучали все громче, торопливее, точно желая попасть в ритм лязгу и
грохоту поезда. Самгина заинтересовал остроносый: желтоватое лицо покрыто мелкими морщинами, точно сеткой тонких ниток, — очень подвижное лицо, то — желчное и насмешливое, то — угрюмое. Рот — кривой, сухие губы приоткрыты справа, точно в них торчит невидимая папироса. Из костлявых глазниц, из-под темных бровей нелюдимо поблескивают синеватые глаза.
Неточные совпадения
«Все считает, считает… Странная цель жизни — считать», — раздраженно подумал Клим Иванович и перестал слушать сухой шорох слов Тагильского, они сыпались, точно песок. Кстати — локомотив коротко свистнул, дернул
поезд, тихонько покатил его минуту, снова остановил, среди вагонов, в
грохоте, скрежете, свисте, резко пропела какой-то сигнал труба горниста, долетел отчаянный крик:
Он заставил память найти автора этой цитаты, а пока она рылась в прочитанных книгах,
поезд ворвался в туннель и, оглушая
грохотом, покатился как будто под гору в пропасть, в непроницаемую тьму.
Пассажирский
поезд весело бежал с юга на север, пересекая золотые хлебные поля и прекрасные дубовые рощи, с
грохотом проносясь по железным мостам над светлыми речками, оставляя после себя крутящиеся клубы дыма.
Со странным очарованием, взволнованно следил он, как к станции, стремительно выскочив из-за поворота, подлетал на всех парах этот
поезд, состоявший всего из пяти новеньких, блестящих вагонов, как быстро росли и разгорались его огненные глаза, бросавшие вперед себя на рельсы светлые пятна, и как он, уже готовый проскочить станцию, мгновенно, с шипением и
грохотом, останавливался — «точно великан, ухватившийся с разбега за скалу», — думал Ромашов.
Лязг и
грохот все приближался, и им казалось, что
поезд вкатится в комнату.