Неточные совпадения
Однажды, в понедельник, утром, когда Орловы пили чай,
на пороге их невесёлого жилища явилась внушительная фигура
полицейского. Орлов вскочил и, пытаясь восстановить в своей похмельной голове события последних дней, молчаливо уставился
на гостя мутными глазами, полный самых скверных ожиданий. Жена его
смотрела пугливо и укоризненно.
Полицейский тихо покачивался
на носилках, уставившись в ясное и жаркое небо стеклянными глазами из-под искривлённых век. Григорий
смотрел на него с тупым ужасом в сердце: третьего дня он этого
полицейского видел
на посту и даже ругнул его, проходя мимо, — у них были маленькие счёты между собой. А теперь вот этот человек, такой здоровяк и злючка, лежит мёртвый, обезображенный, скорченный судорогами.
Орлов чувствовал, что это нехорошо, — зачем и
на свет родиться, если можно в один день от такой поганой болезни умереть? Он
смотрел сверху вниз
на полицейского и жалел его.
Орлов работал и видел, что, в сущности, всё это совсем уж не так погано и страшно, как казалось ему недавно, и что тут — не хаос, а правильно действует большая, разумная сила. Но, вспоминая о
полицейском, он всё-таки вздрагивал и искоса
посматривал в окно барака
на двор. Он верил, что
полицейский мёртв, но было что-то неустойчивое в этой вере. А вдруг выскочит и крикнет? И ему вспомнилось, как кто-то рассказывал: однажды холерные мертвецы выскочили из гробов и разбежались.
Неточные совпадения
Народ расходился,
полицейские возились еще с утопленницей, кто-то крикнул про контору… Раскольников
смотрел на все с странным ощущением равнодушия и безучастия. Ему стало противно. «Нет, гадко… вода… не стоит, — бормотал он про себя. — Ничего не будет, — прибавил он, — нечего ждать. Что это, контора… А зачем Заметов не в конторе? Контора в десятом часу отперта…» Он оборотился спиной к перилам и поглядел кругом себя.
В городе, подъезжая к дому Безбедова, он увидал среди улицы забавную группу:
полицейский, с разносной книгой под мышкой, старуха в клетчатой юбке и с палкой в руках, бородатый монах с кружкой
на груди, трое оборванных мальчишек и педагог в белом кителе — молча
смотрели на крышу флигеля; там, у трубы, возвышался, качаясь, Безбедов в синей блузе, без пояса, в полосатых брюках, — босые ступни его ног по-обезьяньи цепко приклеились к тесу крыши.
Служитель нагнулся, понатужился и, сдвинув кресло, покатил его. Самгин вышел за ворота парка, у ворот, как два столба, стояли
полицейские в пыльных, выгоревших
на солнце шинелях. По улице деревянного городка бежал ветер, взметая пыль, встряхивая деревья; под забором сидели и лежали солдаты, человек десять,
на тумбе сидел унтер-офицер, держа в зубах карандаш, и
смотрел в небо, там летала стая белых голубей.
А когда все это неистовое притихло, во двор вошел щеголеватый помощник
полицейского пристава, сопровождаемый бритым человеком в темных очках, вошел, спросил у Клима документы, передал их в руку человека в очках, тот
посмотрел на бумаги и, кивнув головой в сторону ворот, сухо сказал:
Клим не поверил. Но когда горели дома
на окраине города и Томилин привел Клима
смотреть на пожар, мальчик повторил свой вопрос. В густой толпе зрителей никто не хотел качать воду,
полицейские выхватывали из толпы за шиворот людей, бедно одетых, и кулаками гнали их к машинам.