Неточные совпадения
Однажды вечером, кончив дневной сбор винограда, партия молдаван, с которой я работал, ушла на берег моря, а я и старуха Изергиль остались под густой тенью виноградных лоз и, лежа на земле, молчали, глядя, как тают
в голубой мгле ночи силуэты тех
людей, что пошли к морю.
«Многие тысячи лет прошли с той поры, когда случилось это. Далеко за морем, на восход солнца, есть страна большой реки,
в той стране каждый древесный лист и стебель травы дает столько тени, сколько нужно
человеку, чтобы укрыться
в ней от солнца, жестоко жаркого там.
«Вот какая щедрая земля
в той стране! «Там жило могучее племя
людей, они пасли стада и на охоту за зверями тратили свою силу и мужество, пировали после охоты, пели песни и играли с девушками.
В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех
людей мира.
И те, которые не находят их для себя, — те просто лентяи или трусы, или не понимают жизни, потому что, кабы
люди понимали жизнь, каждый захотел бы оставить после себя свою тень
в ней.
То там, то тут они на миг являлись и гасли, точно несколько
людей, рассыпавшихся по степи далеко друг от друга, искали
в ней что-то, зажигая спички, которые ветер тотчас же гасил.
А теперь вот нет ничего такого — ни дел, ни
людей, ни сказок таких, как
в старину…
Старуха задумалась о том, куда девались из жизни сильные и красивые
люди, и, думая, осматривала темную степь, как бы ища
в ней ответа.
«Жили на земле
в старину одни
люди, непроходимые леса окружали с трех сторон таборы этих
людей, а с четвертой — была степь.
Эти каменные деревья стояли молча и неподвижно днем
в сером сумраке и еще плотнее сдвигались вокруг
людей по вечерам, когда загорались костры.
Это были все-таки сильные
люди, и могли бы они пойти биться насмерть с теми, что однажды победили их, но они не могли умереть
в боях, потому что у них были заветы, и коли б умерли они, то пропали б с ними из жизни и заветы.
Шли маленькие
люди между больших деревьев и
в грозном шуме молний, шли они, и, качаясь, великаны-деревья скрипели и гудели сердитые песни, а молнии, летая над вершинами леса, освещали его на минутку синим, холодным огнем и исчезали так же быстро, как являлись, пугая
людей.
И деревья, освещенные холодным огнем молний, казались живыми, простирающими вокруг
людей, уходивших из плена тьмы, корявые, длинные руки, сплетая их
в густую сеть, пытаясь остановить
людей.
Но им стыдно было сознаться
в бессилии, и вот они
в злобе и гневе обрушились на Данко,
человека, который шел впереди их.
Тогда и
в его сердце вскипело негодование, но от жалости к
людям оно погасло.
«Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещенный этим факелом великой любви к
людям, а тьма разлетелась от света его и там, глубоко
в лесу, дрожащая, пала
в гнилой зев болота.
Люди же, изумленные, стали как камни.
«И вот вдруг лес расступился перед ним, расступился и остался сзади, плотный и немой, а Данко и все те
люди сразу окунулись
в море солнечного света и чистого воздуха, промытого дождем. Гроза была — там, сзади них, над лесом, а тут сияло солнце, вздыхала степь, блестела трава
в брильянтах дождя и золотом сверкала река… Был вечер, и от лучей заката река казалась красной, как та кровь, что била горячей струей из разорванной груди Данко.
«
Люди же, радостные и полные надежд, не заметили смерти его и не видали, что еще пылает рядом с трупом Данко его смелое сердце. Только один осторожный
человек заметил это и, боясь чего-то, наступил на гордое сердце ногой… И вот оно, рассыпавшись
в искры, угасло…»
Теперь, когда старуха кончила свою красивую сказку,
в степи стало страшно тихо, точно и она была поражена силой смельчака Данко, который сжег для
людей свое сердце и умер, не прося у них ничего
в награду себе. Старуха дремала. Я смотрел на нее и думал...
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный
человек!
В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Столько лежит всяких дел, относительно одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший
человек пришел бы
в затруднение, но, благодарение богу, все идет благополучно.
Аммос Федорович. Опасно, черт возьми! раскричится: государственный
человек. А разве
в виде приношенья со стороны дворянства на какой-нибудь памятник?
Ляпкин-Тяпкин, судья,
человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять
в лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.