Неточные совпадения
Прославим в
мире женщину —
Мать, единую силу, пред которой покорно склоняется Смерть! Здесь будет сказана правда о
Матери, о том, как преклонился пред нею слуга и раб Смерти, железный Тамерлан, кровавый бич земли.
— Она безумна как
Мать! — тихо молвил пьяный поэт Кермани; а царь — враг
мира — сказал...
Восславим женщину —
Мать, чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен весь
мир!
Поклонимся Той, которая, неутомимо родит нам великих! Аристотель сын Ее, и Фирдуси, и сладкий, как мед, Саади, и Омар Хайям, подобный вину, смешанному с ядом, Искандер [Искандер — арабизированное имя Александра Македонского.] и слепой Гомер — это всё Ее дети, все они пили Ее молоко, и каждого Она ввела в
мир за руку, когда они были ростом не выше тюльпана, — вся гордость
мира — от
Матерей!
Но еще не спета песня всех прекрасней,
Песня о начале всех начал на свете,
Песнь о сердце
мира, о волшебном сердце
Той, кого мы, люди,
Матерью зовем!
Разумеется, сначала не заметно было и тени соперничества между
матерью и Ниной, — дочь вела себя скромно, бережно, смотрела на
мир сквозь ресницы и пред мужчинами неохотно открывала рот; а глаза
матери горели всё жадней, и всё призывней звучал ее голос.
Неточные совпадения
На белом, снежном саване // Ни талой нет талиночки — // Нет у солдатки-матери // Во всем
миру дружка!
Дом был большой, старинный, и Левин, хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый
мир для Левина. Это был
мир, в котором жили и умерли его отец и
мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей.
И там же надписью печальной // Отца и
матери, в слезах, // Почтил он прах патриархальный… // Увы! на жизненных браздах // Мгновенной жатвой поколенья, // По тайной воле провиденья, // Восходят, зреют и падут; // Другие им вослед идут… // Так наше ветреное племя // Растет, волнуется, кипит // И к гробу прадедов теснит. // Придет, придет и наше время, // И наши внуки в добрый час // Из
мира вытеснят и нас!
Два-три десятка детей ее возраста, живших в Каперне, пропитанной, как губка водой, грубым семейным началом, основой которого служил непоколебимый авторитет
матери и отца, переимчивые, как все дети в
мире, вычеркнули раз-навсегда маленькую Ассоль из сферы своего покровительства и внимания.
— Я не умею говорить об этом, но — надо. О великодушии, о милосердии к женщине, наконец! Да! О милосердии. Это — самое одинокое существо в
мире — женщина,
мать. За что? Одинока до безумия. Я не о себе только, нет…