Неточные совпадения
Пётр (просто, думая о чём-то
другом). Конечно,
мама!
Пётр (так же). Люблю, а за что — как это скажешь? Но какая она удивительная, не правда ли? Она — гордая,
мама!
Мама, познакомь меня с нею, мне так хочется быть знакомым с хорошими, с
другими людьми.
Пётр. Чтобы не мучить меня? Как мы однако жалеем
друг друга! Но, мне кажется, наша жалость — самое плохое, что можно выдумать,
мама.
Пётр (тихо). Ты,
мама, скажи отцу, что я не буду ходить в гимназию. Мне говорить с ним… трудно, мы плохо понимаем
друг друга… Скажи — я дал пощёчину Максимову, когда он назвал отца зверем и подлецом… Теперь я понимаю, что незаслуженно обидел этого мальчика… Хотя он не прав — какой же зверь отец? (Медленно и задумчиво.) Какой он зверь…
Вера. Подожди,
мама!.. На пути нашем к счастью сказала я, неодолимые препятствия… Я всё уничтожу или умру, ответил подлец… то есть — герой,
мама. Мы говорили долго, красиво, и оба плакали от восторга
друг перед
другом, две чистые, две пылкие души.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему
другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что
мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
—
Мама, можно мне заговорить с нею? — сказала Кити, следившая за своим незнакомым
другом и заметившая, что она подходит к ключу, и что они могут сойтись у него.
— Павля все знает, даже больше, чем папа. Бывает, если папа уехал в Москву, Павля с
мамой поют тихонькие песни и плачут обе две, и Павля целует мамины руки.
Мама очень много плачет, когда выпьет мадеры, больная потому что и злая тоже. Она говорит: «Бог сделал меня злой». И ей не нравится, что папа знаком с
другими дамами и с твоей
мамой; она не любит никаких дам, только Павлю, которая ведь не дама, а солдатова жена.
— Ну и слава Богу! — сказала
мама, испугавшись тому, что он шептал мне на ухо, — а то я было подумала… Ты, Аркаша, на нас не сердись; умные-то люди и без нас с тобой будут, а вот кто тебя любить-то станет, коли нас
друг у дружки не будет?
— Ты сегодня особенно меток на замечания, — сказал он. — Ну да, я был счастлив, да и мог ли я быть несчастлив с такой тоской? Нет свободнее и счастливее русского европейского скитальца из нашей тысячи. Это я, право, не смеясь говорю, и тут много серьезного. Да я за тоску мою не взял бы никакого
другого счастья. В этом смысле я всегда был счастлив, мой милый, всю жизнь мою. И от счастья полюбил тогда твою
маму в первый раз в моей жизни.