Почти каждую ночь, вместе с песнями соловьев, разливался в садах, в поле,
на берегу реки высокий, волнующий голос Мигуна, он изумительно красиво пел хорошие песни, за них даже мужики многое прощали ему.
Неточные совпадения
Холодно. Мартовское солнце еще плохо греет.
На берегу качаются темные ветви голых деревьев, кое-где в щелях и под кустами горного
берега лежит снег кусками бархата. Всюду
на реке — льдины, точно пасется стадо овец. Я чувствую себя как во сне.
Дощаник плывет под
берегом, влево широко размахнулась
река, вторгаясь
на песчаный
берег луговой стороны.
Хотя он и не советует мне гулять по ночам, но все же иногда я выхожу огородами
на берег Волги и сижу там, под ветлами, глядя сквозь прозрачную завесу ночи вниз, за
реку, в луга.
Под луговым
берегом плавает огонек, от него, по воде, простирается острый красный луч — это рыбак лучит рыбу, а можно думать, что
на реку опустилась с неба одна из его бесприютных звезд и носится над водою огненным цветком.
В средине июля пропал Изот. Заговорили, что он утонул, и дня через два подтвердилось: верстах в семи ниже села к луговому
берегу прибило его лодку с проломленным дном и разбитым бортом. Несчастие объяснили тем, что Изот, вероятно, заснул
на реке и лодку его снесло
на пыжи трех барж, стоявших
на якорях, верстах в пяти ниже села.
Мы сошли к
реке, выкупались и потом молча пили чай в трактире
на берегу.
Я тоже вышел
на берег, лег под кустами, глядя
на реку.
Подошел к борту и с неожиданной легкостью прыгнул в
реку. Я тоже бросился к борту и увидал, как Петруха, болтая головою, надел
на нее — шапкой — свой узел и поплыл, наискось течения, к песчаному
берегу, где, встречу ему, нагибались под ветром кусты, сбрасывая в воду желтые листья.
Ранним утром, часов в шесть, он отправился на работу,
на берег реки, где в сарае устроена была обжигательная печь для алебастра и где толкли его.
Он вышел
на берег реки, покрытой серой чешуей ледяного «сала». Вода, прибывая, тихонько терлась о засоренный берег, поскрипывал руль небольшой баржи, покачивалась ее мачта, и где-то близко ритмически стонали невидимые люди:
Вечерней, утренней порой, //
На берегу реки родной, // В тени украинских черешен, // Бывало, он Марию ждал, // И ожиданием страдал, // И краткой встречей был утешен.
Из пернатых в этот день мы видели сокола-сапсана. Он сидел на сухом дереве
на берегу реки и, казалось, дремал, но вдруг завидел какую-то птицу и погнался за нею. В другом месте две вороны преследовали сорокопута. Последний прятался от них в кусты, но вороны облетели куст с другой стороны, прыгали с ветки на ветку и старались всячески поймать маленького разбойника.
На другой день, 31 мая, чуть только стало светать, я бросился к окну. Дождь перестал, но погода была хмурая, сырая. Туман, как саван, окутал горы. Сквозь него слабо виднелись долина, лес и какие-то постройки
на берегу реки.
Неточные совпадения
Бежит лакей с салфеткою, // Хромает: «Кушать подано!» // Со всей своею свитою, // С детьми и приживалками, // С кормилкою и нянькою, // И с белыми собачками, // Пошел помещик завтракать, // Работы осмотрев. // С
реки из лодки грянула // Навстречу барам музыка, // Накрытый стол белеется //
На самом
берегу… // Дивятся наши странники. // Пристали к Власу: «Дедушка! // Что за порядки чудные? // Что за чудной старик?»
И вот вожделенная минута наступила. В одно прекрасное утро, созвавши будочников, он привел их к
берегу реки, отмерил шагами пространство, указал глазами
на течение и ясным голосом произнес:
Едва успев продрать глаза, Угрюм-Бурчеев тотчас же поспешил полюбоваться
на произведение своего гения, но, приблизившись к
реке, встал как вкопанный. Произошел новый бред. Луга обнажились; остатки монументальной плотины в беспорядке уплывали вниз по течению, а
река журчала и двигалась в своих
берегах, точь-в-точь как за день тому назад.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня
на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной
реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к
реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а
река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один
берег ее был крут, а другой представлял луговую низину,
на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
— А вот что! — сказал барин, очутившийся
на берегу вместе с коропами и карасями, которые бились у ног его и прыгали
на аршин от земли. — Это ничего,
на это не глядите; а вот штука, вон где!.. А покажите-ка, Фома Большой, осетра. — Два здоровых мужика вытащили из кадушки какое-то чудовище. — Каков князек? из
реки зашел!