Неточные совпадения
— Знаете? — сказал хохол, стоя в двери. — Много горя впереди у людей, много еще крови выжмут из них, но все это, все горе и кровь моя, — малая цена за то, что уже есть в груди у меня, в мозгу моем… Я уже богат, как звезда лучами, — я все снесу, все вытерплю, — потому что есть во мне радость, которой
никто, ничто, никогда не
убьет! В этой радости — сила!
Он ходил по комнате, взмахивая рукой перед своим лицом, и как бы рубил что-то в воздухе, отсекал от самого себя. Мать смотрела на него с грустью и тревогой, чувствуя, что в нем надломилось что-то, больно ему. Темные, опасные мысли об убийстве оставили ее: «Если
убил не Весовщиков,
никто из товарищей Павла не мог сделать этого», — думала она. Павел, опустив голову, слушал хохла, а тот настойчиво и сильно говорил...
— Как хочешь, Паша! Знаю — грешно
убить человека, — а не считаю
никого виноватым. Жалко Исая, такой он гвоздик маленький, поглядела я на него, вспомнила, как он грозился повесить тебя, — и ни злобы к нему, ни радости, что помер он. Просто жалко стало. А теперь — даже и не жалко…
Ну, что же тут делать! Мы катались по двору, как два пса; а потом, сидя в бурьяне съезда, обезумев от невыразимой тоски, я кусал губы, чтобы не реветь, не орать. Вот вспоминаешь об этом и, содрогаясь в мучительном отвращении, удивляешься — как я не сошел с ума, не
убил никого?
«Делись тем, что у тебя есть, с другими, не собирай богатств, не величайся, не грабь, не мучай, не
убивай никого, не делай другому того, чего не хочешь, чтобы тебе делали», — сказано не 1800, а 5000 лет тому назад, и сомнения в истине этого закона не могло бы быть, если бы не было лицемерия: нельзя бы было, если не делать этого, то по крайней мере не признавать, что это всегда нужно делать и что тот, кто не делает этого, делает дурно.
Неточные совпадения
― Это не мужчина, не человек, это кукла!
Никто не знает, но я знаю. О, если б я была на его месте, я бы давно
убила, я бы разорвала на куски эту жену, такую, как я, а не говорила бы: ты, ma chère, Анна. Это не человек, это министерская машина. Он не понимает, что я твоя жена, что он чужой, что он лишний… Не будем, не будем говорить!..
Он довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он
никого не
убьет одним словом; он не знает людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою.
Какое преступление? — вскричал он вдруг в каком-то внезапном бешенстве, — то, что я
убил гадкую, зловредную вошь, старушонку процентщицу,
никому не нужную, которую
убить сорок грехов простят, которая из бедных сок высасывала, и это-то преступление?
— Я — не лгу! Я жить хочу. Это — ложь? Дурак! Разве люди лгут, если хотят жить? Ну? Я — богатый теперь, когда ее
убили. Наследник. У нее
никого нет. Клим Иванович… — удушливо и рыдая закричал он. Голос Тагильского заглушил его:
«Короче, потому что быстро хожу», — сообразил он. Думалось о том, что в городе живет свыше миллиона людей, из них — шестьсот тысяч мужчин, расположено несколько полков солдат, а рабочих, кажется, менее ста тысяч, вооружено из них, говорят, не больше пятисот. И эти пять сотен держат весь город в страхе. Горестно думалось о том, что Клим Самгин, человек, которому ничего не нужно, который
никому не сделал зла, быстро идет по улице и знает, что его могут
убить. В любую минуту. Безнаказанно…