Неточные совпадения
— Не плачь! — говорил Павел ласково и тихо, а ей казалось, что он прощается. — Подумай, какою жизнью мы живем? Тебе сорок лет, — а разве ты жила? Отец тебя бил, — я теперь понимаю, что он на твоих боках вымещал свое
горе, —
горе своей жизни; оно давило его, а он не понимал — откуда оно? Он
работал тридцать лет, начал
работать, когда вся фабрика помещалась
в двух корпусах, а теперь их — семь!
Восемьдесят тысяч каменотесов и семьдесят тысяч носильщиков беспрерывно
работали в горах и в предместьях города, а десять тысяч дровосеков из числа тридцати восьми тысяч отправлялись посменно на Ливан, где проводили целый месяц в столь тяжкой работе, что после нее отдыхали два месяца.
Неточные совпадения
Пенная зелень садов, омытая двухдневным дождем, разъединяла дома, осеняя их крыши; во дворах,
в садах кричали и смеялись дети, кое-где
в окнах мелькали девичьи лица,
в одном доме
работал настройщик рояля, с
горы и снизу доносился разноголосый благовест ко всенощной; во влажном воздухе серенького дня медь колоколов звучала негромко и томно.
За городом
работали сотни три землекопов, срезая
гору, расковыривая лопатами зеленоватые и красные мергеля, — расчищали съезд к реке и место для вокзала. Согнувшись горбато, ходили люди
в рубахах без поясов, с расстегнутыми воротами, обвязав кудлатые головы мочалом. Точно избитые собаки, визжали и скулили колеса тачек. Трудовой шум и жирный запах сырой глины стоял
в потном воздухе. Группа рабочих тащила волоком по земле что-то железное, уродливое, один из них ревел:
«Ночью писать, — думал Обломов, — когда же спать-то? А поди тысяч пять
в год
заработает! Это хлеб! Да писать-то все, тратить мысль, душу свою на мелочи, менять убеждения, торговать умом и воображением, насиловать свою натуру, волноваться, кипеть,
гореть, не знать покоя и все куда-то двигаться… И все писать, все писать, как колесо, как машина: пиши завтра, послезавтра; праздник придет, лето настанет — а он все пиши? Когда же остановиться и отдохнуть? Несчастный!»
Все открывшееся перед нами пространство, с лесами и
горами, было облито горячим блеском солнца; кое-где
в полях
работали люди, рассаживали рис или собирали картофель, капусту и проч. Над всем этим покоился такой колорит мира, кротости, сладкого труда и обилия, что мне, после долгого, трудного и под конец даже опасного плавания, показалось это место самым очаровательным и надежным приютом.
Ляховский чувствовал, как он проваливается точно
в какую-то пропасть. Ведь все дела были на руках у Альфонса Богданыча, он все на свете знал, везде поспевал вовремя, и вдруг Альфонса Богданыча не стало… Кого Ляховский найдет теперь на его место? Вдобавок, он сам не мог
работать по-прежнему. Фамилия Пуцилло-Маляхинский придавила Ляховского, как
гора. Впереди — медленное разорение…