Неточные совпадения
—
Товарищи! — раздался голос Павла. — Солдаты такие же люди, как мы. Они не будут бить нас.
За что бить?
За то, что мы несем правду, нужную всем? Ведь эта правда и для них нужна. Пока они не понимают этого, но уже близко время, когда и они встанут рядом с нами, когда они
пойдут не под знаменем грабежей и убийств, а под нашим знаменем свободы. И для того, чтобы они поняли нашу правду скорее, мы должны
идти вперед. Вперед,
товарищи! Всегда — вперед!
—
Иди рядом,
товарищ! — резко крикнул Павел. Андрей пел, руки у него были сложены
за спиной, голову он поднял вверх. Павел толкнул его плечом и снова крикнул...
— Православные! Митя мой — душа чистая, — что он сделал? Он
за товарищами пошел,
за любимыми… Верно говорит она, —
за что мы детей бросаем? Что нам худого сделали они?
— Да, — усмехаясь, продолжал Николай, — это глупость. Ну, все-таки перед
товарищами нехорошо, — никому не сказал ничего…
Иду. Вижу — покойника несут, ребенка.
Пошел за гробом, голову наклонил, не гляжу ни на кого. Посидел на кладбище, обвеяло меня воздухом, и одна мысль в голову пришла…
— Вы, Егор, должны были
послать за мной тотчас же, как только к вам пришли! И вы дважды, я вижу, не принимали лекарство — что
за небрежность?
Товарищ,
идите ко мне! Сейчас сюда явятся из больницы
за Егором.
Неточные совпадения
— Теперь последний глоток,
товарищи,
за славу и всех христиан, какие живут на свете!
— Много между нами есть старших и советом умнейших, но коли меня почтили, то мой совет: не терять,
товарищи, времени и гнаться
за татарином. Ибо вы сами знаете, что
за человек татарин. Он не станет с награбленным добром ожидать нашего прихода, а мигом размытарит его, так что и следов не найдешь. Так мой совет:
идти. Мы здесь уже погуляли. Ляхи знают, что такое козаки;
за веру, сколько было по силам, отмстили; корысти же с голодного города не много. Итак, мой совет —
идти.
Снарядясь, пустили вперед возы, а сами, пошапковавшись еще раз с
товарищами, тихо
пошли вслед,
за возами.
Она страдала
за эти уродливости и от этих уродливостей, мешавших жить, чувствовала нередко цепи и готова бы была, ради правды, подать руку пылкому
товарищу, другу, пожалуй мужу, наконец… чем бы он ни был для нее, — и
идти на борьбу против старых врагов, стирать ложь, мести сор, освещать темные углы, смело, не слушая старых, разбитых голосов, не только Тычковых, но и самой бабушки, там, где последняя безусловно опирается на старое, вопреки своему разуму, — вывести, если можно, и ее на другую дорогу.
Короче, я объяснил ему кратко и ясно, что, кроме него, у меня в Петербурге нет решительно никого, кого бы я мог
послать, ввиду чрезвычайного дела чести, вместо секунданта; что он старый
товарищ и отказаться поэтому даже не имеет и права, а что вызвать я желаю гвардии поручика князя Сокольского
за то, что, год с лишком назад, он, в Эмсе, дал отцу моему, Версилову, пощечину.