— Хорошая! — кивнул головой Егор. — Вижу я — вам ее жалко. Напрасно! У вас не хватит сердца, если вы начнете жалеть всех нас, крамольников. Всем живется не очень легко, говоря правду. Вот недавно воротился из ссылки
мой товарищ. Когда он ехал через Нижний — жена и ребенок ждали его в Смоленске, а когда он явился в Смоленск — они уже были в московской тюрьме. Теперь очередь жены ехать в Сибирь. У меня тоже была жена, превосходный человек, пять лет такой жизни свели ее в могилу…
— Человек партии, я признаю только суд моей партии и буду говорить не в защиту свою, а — по желанию
моих товарищей, тоже отказавшихся от защиты, — попробую объяснить вам то, чего вы не поняли.
Неточные совпадения
— Православные! Митя
мой — душа чистая, — что он сделал? Он за
товарищами пошел, за любимыми… Верно говорит она, — за что мы детей бросаем? Что нам худого сделали они?
Я складывала все
мои несчастия и взвешивала их от нечего делать: вот — поссорилась с отцом, которого любила, прогнали из гимназии и оскорбили, тюрьма, предательство
товарища, который был близок мне, арест мужа, опять тюрьма и ссылка, смерть мужа.
—
Товарищ, дорогой
мой, милый, благодарю, благодарю всем сердцем, прощай! Буду работать, как ты, не уставая, без сомнений, всю жизнь!.. Прощай!
Разве умерло
мое уважение к Егору,
моя любовь к нему,
товарищу, память о работе мысли его, разве умерла эта работа, исчезли чувства, которые он вызвал в
моем сердце, разбито представление
мое о нем как о мужественном, честном человеке?
— Может быть, я говорю глупо, но — я верю,
товарищи, в бессмертие честных людей, в бессмертие тех, кто дал мне счастье жить прекрасной жизнью, которой я живу, которая радостно опьяняет меня удивительной сложностью своей, разнообразием явлений и ростом идей, дорогих мне, как сердце
мое. Мы, может быть, слишком бережливы в трате своих чувств, много живем мыслью, и это несколько искажает нас, мы оцениваем, а не чувствуем…
— Конечно! Вот что он пишет: «Мы не уйдем,
товарищи, не можем. Никто из нас. Потеряли бы уважение к себе. Обратите внимание на крестьянина, арестованного недавно. Он заслужил ваши заботы, достоин траты сил. Ему здесь слишком трудно. Ежедневные столкновения с начальством. Уже имел сутки карцера. Его замучают. Мы все просим за него. Утешьте, приласкайте
мою мать. Расскажите ей, она все поймет».
— Видите ли, у нас все как-то так выходило — она в тюрьме — я на воле, я на воле — она в тюрьме или в ссылке. Это очень похоже на положение Саши, право! Наконец ее сослали на десять лет в Сибирь, страшно далеко! Я хотел ехать за ней даже. Но стало совестно и ей и мне. А она там встретила другого человека, —
товарищ мой, очень хороший парень! Потом они бежали вместе, теперь живут за границей, да…
— У меня тоже есть сын. Ему уже тринадцать лет, но он живет у отца.
Мой муж —
товарищ прокурора. И мальчик — с ним. Чем он будет? — часто думаю я…
Пришел какой-то пасмурный // Мужик с скулой свороченной, // Направо все глядит: // — Хожу я за медведями. // И счастье мне великое: // Троих
моих товарищей // Сломали мишуки, // А я живу, Бог милостив!
— Ах да, позвольте вас познакомить, — сказал он. —
Мои товарищи: Филипп Иваныч Никитин, Михаил Станиславич Гриневич, — и обратившись к Левину: — земский деятель, новый, земский человек, гимнаст, поднимающий одною рукой пять пудов, скотовод и охотник и мой друг, Константин Дмитрич Левин, брат Сергея Иваныча Кознышева.
Вдруг, что ж ты думаешь, Азамат? во мраке слышу, бегает по берегу оврага конь, фыркает, ржет и бьет копытами о землю; я узнал голос моего Карагёза; это был он,
мой товарищ!..
Еще первый
мой товарищ темная ночь, // А второй мой товарищ булатный нож, // А как третий-то товарищ, то мой добрый конь, // А четвертый мой товарищ, то тугой лук, // Что рассыльщики мои, то калены стрелы.
Неточные совпадения
Я нашел это занятие, и горжусь этим занятием, и считаю его более благородным, чем занятия
моих бывших
товарищей при дворе и по службе.
Между тем
моя ундина вскочила в лодку и махнула
товарищу рукою; он что-то положил слепому в руку, примолвив: «На, купи себе пряников».
Ее свежее дыхание касалось
моего лица; иногда локон, отделившийся в вихре вальса от своих
товарищей, скользил по горящей щеке
моей…
Но изменяет пеной шумной // Оно желудку
моему, // И я Бордо благоразумный // Уж нынче предпочел ему. // К Au я больше не способен; // Au любовнице подобен // Блестящей, ветреной, живой, // И своенравной, и пустой… // Но ты, Бордо, подобен другу, // Который, в горе и в беде, //
Товарищ завсегда, везде, // Готов нам оказать услугу // Иль тихий разделить досуг. // Да здравствует Бордо, наш друг!
Конек его был блестящие связи, которые он имел частию по родству
моей матери, частию по своим
товарищам молодости, на которых он в душе сердился за то, что они далеко ушли в чинах, а он навсегда остался отставным поручиком гвардии.