Неточные совпадения
Над
толпой колыхалась туча копоти и пыли, облитые потом
лица горели, кожа щек плакала черными слезами.
Мать видела, что
лицо у него побледнело и губы дрожат; она невольно двинулась вперед, расталкивая
толпу. Ей говорили раздраженно...
— Никто! — отозвался, точно эхо, чей-то голос. Павел, овладевая собой, стал говорить проще, спокойнее,
толпа медленно подвигалась к нему, складываясь в темное, тысячеглавое тело. Она смотрела в его
лицо сотнями внимательных глаз, всасывала его слова.
Толпа расступилась, давая дорогу высокому человеку с острой бородкой и длинным
лицом.
— Позвольте! — говорил он, отстраняя рабочих с своей дороги коротким жестом руки, но не дотрагиваясь до них. Глаза у него были прищурены, и взглядом опытного владыки людей он испытующе щупал
лица рабочих. Перед ним снимали шапки, кланялись ему, — он шел, не отвечая на поклоны, и сеял в
толпе тишину, смущение, конфузливые улыбки и негромкие восклицания, в которых уже слышалось раскаяние детей, сознающих, что они нашалили.
Заревел гудок, поглотив своим черным звуком людской говор.
Толпа дрогнула, сидевшие встали, на минуту все замерло, насторожилось, и много
лиц побледнело.
Древко, белое и длинное, мелькнуло в воздухе, наклонилось, разрезало
толпу, скрылось в ней, и через минуту над поднятыми кверху
лицами людей взметнулось красной птицей широкое полотно знамени рабочего народа.
Не видя ничего, не зная, что случилось впереди, мать расталкивала
толпу, быстро подвигаясь вперед, а навстречу ей пятились люди, одни — наклонив головы и нахмурив брови, другие — конфузливо улыбаясь, третьи — насмешливо свистя. Она тоскливо осматривала их
лица, ее глаза молча спрашивали, просили, звали…
Все ближе сдвигались люди красного знамени и плотная цепь серых людей, ясно было видно
лицо солдат — широкое во всю улицу, уродливо сплюснутое в грязно-желтую узкую полосу, — в нее были неровно вкраплены разноцветные глаза, а перед нею жестко сверкали тонкие острия штыков. Направляясь в груди людей, они, еще не коснувшись их, откалывали одного за другим от
толпы, разрушая ее.
— Знаю!.. — ответила ей мать не без гордости. Выйдя из ворот, она остановилась на минуту, поправляя платок, и незаметно, но зорко оглянулась вокруг. Она уже почти безошибочно умела отличить шпиона в уличной
толпе. Ей были хорошо знакомы подчеркнутая беспечность походки, натянутая развязность жестов, выражение утомленности и скуки на
лице и плохо спрятанное за всем этим опасливое, виноватое мерцание беспокойных, неприятно острых глаз.
Мать стояла в
толпе и, наблюдая знакомые
лица, с грустью думала...
Отворились ворота, на улицу вынесли крышку гроба с венками в красных лентах. Люди дружно сняли шляпы — точно стая черных птиц взлетела над их головами. Высокий полицейский офицер с густыми черными усами на красном
лице быстро шел в
толпу, за ним, бесцеремонно расталкивая людей, шагали солдаты, громко стуча тяжелыми сапогами по камням. Офицер сказал сиплым, командующим голосом...
Впереди плыла в воздухе ограбленная крышка гроба со смятыми венками, и, качаясь с боку на бок, ехали верхом полицейские. Мать шла по тротуару, ей не было видно гроба в густой, тесно окружившей его
толпе, которая незаметно выросла и заполнила собой всю широту улицы. Сзади
толпы тоже возвышались серые фигуры верховых, по бокам, держа руки на шашках, шагала пешая полиция, и всюду мелькали знакомые матери острые глаза шпионов, внимательно щупавшие
лица людей.
К
толпе шел становой пристав, высокий, плотный человек с круглым
лицом.
Какая-то женщина принесла ведро воды и стала, охая и причитая, обмывать
лицо Рыбина. Ее тонкий, жалобный голос путался в словах Михаила и мешал матери понимать их. Подошла
толпа мужиков со становым впереди, кто-то громко кричал...
Неточные совпадения
И, сказав это, вывел Домашку к
толпе. Увидели глуповцы разбитную стрельчиху и животами охнули. Стояла она перед ними, та же немытая, нечесаная, как прежде была; стояла, и хмельная улыбка бродила по
лицу ее. И стала им эта Домашка так люба, так люба, что и сказать невозможно.
Казалось, что весь этот ряд — не что иное, как сонное мечтание, в котором мелькают образы без
лиц, в котором звенят какие-то смутные крики, похожие на отдаленное галденье захмелевшей
толпы…
Блестящие, казавшиеся темными от густых ресниц, серые глаза дружелюбно, внимательно остановились на его
лице, как будто она признавала его, и тотчас же перенеслись на подходившую
толпу, как бы ища кого-то.
Войдя в залу, я спрятался в
толпе мужчин и начал делать свои наблюдения. Грушницкий стоял возле княжны и что-то говорил с большим жаром; она его рассеянно слушала, смотрела по сторонам, приложив веер к губкам; на
лице ее изображалось нетерпение, глаза ее искали кругом кого-то; я тихонько подошел сзади, чтоб подслушать их разговор.
Вот наконец мы пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит
толпа. Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное
лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то была мать убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?