Неточные совпадения
Но когда она воротилась, он уже заснул. Она постояла над ним минуту, ковш в ее
руке дрожал, и лед тихо бился о жесть. Поставив ковш на стол, она молча опустилась на колени перед образами. В стекла окон бились звуки пьяной жизни. Во тьме и сырости осеннего вечера визжала гармоника, кто-то громко пел, кто-то ругался гнилыми словами, тревожно звучали раздраженные, усталые голоса женщин…
В сердце ее вспыхнули тоска разочарования и — радость видеть Андрея. Вспыхнули, смешались в одно большое, жгучее чувство; оно обняло ее горячей волной, обняло, подняло, и она ткнулась лицом в грудь Андрея. Он крепко сжал ее,
руки его
дрожали, мать молча, тихо плакала, он гладил ее волосы и говорил, точно пел...
Одной
рукой сжимая его
руку, он положил другую на плечо хохла, как бы желая остановить
дрожь в его высоком теле. Хохол наклонил к ним голову и тихо, прерывисто заговорил...
Мать схватила
руку Николая и еще чью-то, она задыхалась от слез, но не плакала, у нее
дрожали ноги, и трясущимися губами она говорила...
Знамя красно
дрожало в воздухе, наклоняясь вправо и влево, и снова встало прямо — офицерик отскочил, сел на землю. Мимо матери несвойственно быстро скользнул Николай, неся перед собой вытянутую
руку со сжатым кулаком.
— Да, да! — говорила тихо мать, качая головой, а глаза ее неподвижно разглядывали то, что уже стало прошлым, ушло от нее вместе с Андреем и Павлом. Плакать она не могла, — сердце сжалось, высохло, губы тоже высохли, и во рту не хватало влаги. Тряслись
руки, на спине мелкой
дрожью вздрагивала кожа.
Она проснулась, охваченная
дрожью. Как будто чья-то шершавая, тяжелая
рука схватила сердце ее и, зло играя, тихонько жмет его. Настойчиво гудел призыв на работу, она определила, что это уже второй. В комнате беспорядочно валялись книги, одежда, — все было сдвинуто, разворочено, пол затоптан.
Костер горел ярко, и безлицые тени
дрожали вокруг него, изумленно наблюдая веселую игру огня. Савелий сел на пень и протянул к огню прозрачные, сухие
руки. Рыбин кивнул в его сторону и сказал Софье...
В городах стоят храмы, наполненные золотом и серебром, не нужным богу, а на папертях храмов
дрожат нищие, тщетно ожидая, когда им сунут в
руку маленькую медную монету.
Мать наскоро перевязала рану. Вид крови наполнял ей грудь жалостью, и, когда пальцы ее ощущали влажную теплоту,
дрожь ужаса охватывала ее. Она молча и быстро повела раненого полем, держа его за
руку. Освободив рот, он с усмешкой в голосе говорил...
Но она чувствовала, что он шатается, ноги его шагают нетвердо и
рука дрожит. Слабеющим голосом он говорил и спрашивал ее, не дожидаясь ответа...
Лицо станового
дрогнуло, он затопал ногами и, ругаясь, бросился на Рыбина. Тупо хлястнул удар, Михаило покачнулся, взмахнул
рукой, но вторым ударом становой опрокинул его на землю и, прыгая вокруг, с ревом начал бить ногами в грудь, бока, в голову Рыбина.
Усталая, она замолчала, оглянулась. В грудь ей спокойно легла уверенность, что ее слова не пропадут бесполезно. Мужики смотрели на нее, ожидая еще чего-то. Петр сложил
руки на груди, прищурил глаза, и на пестром лице его
дрожала улыбка. Степан, облокотясь одной
рукой на стол, весь подался вперед, вытянул шею и как бы все еще слушал. Тень лежала на лице его, и от этого оно казалось более законченным. Его жена, сидя рядом с матерью, согнулась, положив локти на колена, и смотрела под ноги себе.
Он сел писать. Она прибирала на столе, поглядывая на него, видела, как
дрожит перо в его
руке, покрывая бумагу рядами черных слов. Иногда кожа на шее у него вздрагивала, он откидывал голову, закрыв глаза, у него
дрожал подбородок. Это волновало ее.
И ушел, высоко приподняв плечи, выпятив грудь, в новой шапке набекрень, солидно засунув
руки в карманы. На висках у него весело
дрожали светлые кудри.
— Прощай! — сказала она, вздыхая. Сын снова протянул ей
руку, и что-то ласковое
дрогнуло в его лице.
И торопливо ушла, не взглянув на него, чтобы не выдать своего чувства слезами на глазах и
дрожью губ. Дорогой ей казалось, что кости
руки, в которой она крепко сжала ответ сына, ноют и вся
рука отяжелела, точно от удара по плечу. Дома, сунув записку в
руку Николая, она встала перед ним и, ожидая, когда он расправит туго скатанную бумажку, снова ощутила трепет надежды. Но Николай сказал...
— Перед вами суд, а не защита! — сердито и громко заметил ему судья с больным лицом. По выражению лица Андрея мать видела, что он хочет дурить, усы у него
дрожали, в глазах светилась хитрая кошачья ласка, знакомая ей. Он крепко потер голову длинной
рукой и вздохнул. — Разве ж? — сказал он, покачивая головой. — Я думаю — вы не судьи, а только защитники…
Она улыбалась, пожимала
руки, кланялась, и хорошие, светлые слезы сжимали горло, ноги ее
дрожали от усталости, но сердце, насыщенное радостью, все поглощая, отражало впечатления подобно светлому лику озера.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.
Дрожу, гляжу на лекаря: // Рукавчики засучены, // Грудь фартуком завешана, // В одной
руке — широкий нож, // В другой ручник — и кровь на нем, // А на носу очки!
Так вот что с парнем сталося. // Пришел в село да, глупенький, // Все сам и рассказал, // За то и сечь надумали. // Да благо подоспела я… // Силантий осерчал, // Кричит: «Чего толкаешься? // Самой под розги хочется?» // А Марья, та свое: // «Дай, пусть проучат глупого!» // И рвет из
рук Федотушку. // Федот как лист
дрожит.
Я долго, горько думала… // Гром грянул, окна
дрогнули, // И я вздрогнула… К гробику // Подвел меня старик: // — Молись, чтоб к лику ангелов // Господь причислил Демушку! — // И дал мне в
руки дедушка // Горящую свечу.
Она улыбаясь смотрела на него; но вдруг брови ее
дрогнули, она подняла голову и, быстро подойдя к нему, взяла его за
руку и вся прижалась к нему, обдавая его своим горячим дыханием.