Неточные совпадения
Перед глазами ее
встала плоская снежная равнина.
Вот он прошел мимо матери, скользнув по ее лицу строгими
глазами, остановился
перед грудой железа. Кто-то сверху протянул ему руку — он не взял ее, свободно, сильным движением тела влез наверх,
встал впереди Павла и Сизова и спросил...
Перед Павлом
встал, держа в руках шапку и глядя на него исподлобья серыми
глазами, русоволосый широколицый парень в коротком полушубке, стройный и, должно быть, сильный.
Ушли они. Мать
встала у окна, сложив руки на груди, и, не мигая, ничего не видя, долго смотрела
перед собой, высоко подняв брови, сжала губы и так стиснула челюсти, что скоро почувствовала боль в зубах. В лампе выгорел керосин, огонь, потрескивая, угасал. Она дунула на него и осталась во тьме. Темное облако тоскливого бездумья наполнило грудь ей, затрудняя биение сердца. Стояла она долго — устали ноги и
глаза. Слышала, как под окном остановилась Марья и пьяным голосом кричала...
Она
встала и, не умываясь, не молясь богу, начала прибирать комнату. В кухне на
глаза ей попалась палка с куском кумача, она неприязненно взяла ее в руки и хотела сунуть под печку, но, вздохнув, сняла с нее обрывок знамени, тщательно сложила красный лоскут и спрятала его в карман, а палку переломила о колено и бросила на шесток. Потом вымыла окна и пол холодной водой, поставила самовар, оделась. Села в кухне у окна, и снова
перед нею
встал вопрос...
И торопливо ушла, не взглянув на него, чтобы не выдать своего чувства слезами на
глазах и дрожью губ. Дорогой ей казалось, что кости руки, в которой она крепко сжала ответ сына, ноют и вся рука отяжелела, точно от удара по плечу. Дома, сунув записку в руку Николая, она
встала перед ним и, ожидая, когда он расправит туго скатанную бумажку, снова ощутила трепет надежды. Но Николай сказал...
Но сегодня, сейчас вот, всё это вновь возвратилось, памятное и сжатое,
встало перед глазами сохранно, как написанное пылающими красками на стене церкви, грозило и наполняло страхом, внушая противоречивые мысли:
Ничто так не увлекает, не втягивает человека, как мечтания. Сначала заведется в мозгах не больше горошины, а потом начнет расти и расти, и наконец вырастет целый дремучий лес. Вырастет,
встанет перед глазами, зашумит, загудит, и вот тут-то именно и начнется настоящая работа. Всего здесь найдется: и величие России, и конституционное будущее Болгарии, и Якуб-хан, достославно шествующий по стопам Шир-Али, и, уже само собою разумеется, выигрыш в двести тысяч рублей.
Чем темнее становилось вокруг, тем всё более ярко
вставал перед глазами Николая красный кирпичный дом, замкнутый в полукольце сада, пышно убранного белыми цветами.
И до тех пор раскачивал он тяжелого Петра, пока не просыпались в нем засохшие воспоминания, и в ярких картинах, где все было громко, красочно и густо, не
вставала перед глазами и слухом милая галилейская жизнь.
Неточные совпадения
— Кто я? — еще сердитее повторил голос Николая. Слышно было, как он быстро
встал, зацепив за что-то, и Левин увидал
перед собой в дверях столь знакомую и всё-таки поражающую своею дикостью и болезненностью огромную, худую, сутоловатую фигуру брата, с его большими испуганными
глазами.
Самгин швырнул газету на пол, закрыл
глаза, и тотчас
перед ним возникла картина ночного кошмара, закружился хоровод его двойников, но теперь это были уже не тени, а люди, одетые так же, как он, — кружились они медленно и не задевая его; было очень неприятно видеть, что они — без лиц, на месте лица у каждого было что-то, похожее на ладонь, — они казались троерукими. Этот полусон испугал его, — открыв
глаза, он
встал, оглянулся:
Не желая, чтоб она увидала по
глазам его, что он ей не верит, Клим закрыл
глаза. Из книг, из разговоров взрослых он уже знал, что мужчина становится на колени
перед женщиной только тогда, когда влюблен в нее. Вовсе не нужно
вставать на колени для того, чтоб снять с юбки гусеницу.
— Извергнуть из гражданской среды! — вдруг заговорил вдохновенно Обломов,
встав перед Пенкиным. — Это значит забыть, что в этом негодном сосуде присутствовало высшее начало; что он испорченный человек, но все человек же, то есть вы сами. Извергнуть! А как вы извергнете из круга человечества, из лона природы, из милосердия Божия? — почти крикнул он с пылающими
глазами.
Тут он снова очутился в своей среде. Чиновники и откупщики, заводчики и чиновники — раздолье, да и только. Все трепетало его, все
вставало перед ним, все поило его, все давало ему обеды, все глядело в
глаза; на свадьбах и именинах первый тост предлагали «за здравие его превосходительства!».