Неточные совпадения
— Христос был не тверд духом. Пронеси, говорит, мимо меня чашу. Кесаря признавал. Бог не может признавать
власти человеческой над людьми, он — вся
власть! Он душу свою не делит: это — божеское, это — человеческое… А он — торговлю признавал, брак признавал. И смоковницу проклял неправильно, — разве по своей
воле не родила она? Душа тоже не по своей
воле добром неплодна, — сам ли я посеял злобу в ней? Вот!
Именно в объективации, экстериоризации, отчуждении человеческой природы человек попадает во
власть воли к могуществу, денег, жажды наслаждений, славы и пр., разрушающих личность.
Неточные совпадения
— Она умирает. Доктора сказали, что нет надежды. Я весь в вашей
власти, но позвольте мне быть тут… впрочем, я в вашей
воле, я…
Сам я больше неспособен безумствовать под влиянием страсти; честолюбие у меня подавлено обстоятельствами, но оно проявилось в другом виде, ибо честолюбие есть не что иное, как жажда
власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей
воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество
власти?
Однако мне всегда было странно: я никогда не делался рабом любимой женщины; напротив, я всегда приобретал над их
волей и сердцем непобедимую
власть, вовсе об этом не стараясь. Отчего это? — оттого ли что я никогда ничем очень не дорожу и что они ежеминутно боялись выпустить меня из рук? или это — магнетическое влияние сильного организма? или мне просто не удавалось встретить женщину с упорным характером?
Сажают прямо против Тани, // И, утренней луны бледней // И трепетней гонимой лани, // Она темнеющих очей // Не подымает: пышет бурно // В ней страстный жар; ей душно, дурно; // Она приветствий двух друзей // Не слышит, слезы из очей // Хотят уж капать; уж готова // Бедняжка в обморок упасть; // Но
воля и рассудка
власть // Превозмогли. Она два слова // Сквозь зубы молвила тишком // И усидела за столом.
Но
власть короля и умных мнений была ничто перед беспорядком и дерзкой
волею государственных магнатов, которые своею необдуманностью, непостижимым отсутствием всякой дальновидности, детским самолюбием и ничтожною гордостью превратили сейм в сатиру на правление.