Неточные совпадения
Ушёл я от них пред рассветом. Иду лесною тропой и тихо пою — нет мочи молчать. Истекла дождём ночь и побледнела, плывут над лесом похудевшие, усталые тучи, тяжело преклонилась к земле вдосталь напоённая влагою трава, лениво повисли ветви деревьев, но ещё бегут,
журчат, играют весёлые
ручьи, прячась в низинах от близкого солнца, чтобы за день не высушило их оно. Иду не торопясь и думаю...
Ты же, заботливый друг погребенных без славы, простую // Повесть об них рассказавший, быть может кто-нибудь, сердцем // Близкий тебе, одинокой мечтою сюда приведенный, // Знать пожелает о том, что случилось с тобой, и, быть может, // Вот что расскажет ему о тебе старожил поседелый: // «Часто видали его мы, как он на рассвете поспешным // Шагом, росу отряхая с травы, всходил на пригорок // Встретить солнце; там, на мшистом, изгибистом корне // Старого вяза, к земле приклонившего ветви, лежал он // В полдень и слушал, как ближний
ручей журчит, извиваясь;
Услыша пастуха,
Ручей журчит сердито: // «Река несытая! что, если б дно твоё // Так было, как моё // Для всех и ясно, и открыто, // И всякий видел бы на тенистом сем дне // Все жертвы, кои ты столь алчно поглотила?
Неточные совпадения
Он же все пьет воду, прямо из
ручья, который тут же, у бока, течет и
журчит.
Когда Микрюков отправился в свою половину, где спали его жена и дети, я вышел на улицу. Была очень тихая, звездная ночь. Стучал сторож, где-то вблизи
журчал ручей. Я долго стоял и смотрел то на небо, то на избы, и мне казалось каким-то чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от дому, где-то в Палеве, в этом конце света, где не помнят дней недели, да и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда сегодня или четверг…
Прихожу к тому
ручью, // С милой где гулял я. // Он бежит, я слезы лью, // Счастье убежало. // Томно ручеек
журчит, // Делит грусть со мною // И как будто говорит: // Нет ее с тобою.
Старик и мальчик легли рядом на траве, подмостив под головы свои старые пиджаки. Над их головами шумела темная листва корявых, раскидистых дубов. Сквозь нее синело чистое голубое небо.
Ручей, сбегавший с камня на камень,
журчал так однообразно и так вкрадчиво, точно завораживал кого-то своим усыпительным лепетом. Дедушка некоторое время ворочался, кряхтел и говорил что-то, но Сергею казалось, что голос его звучит из какой-то мягкой и сонной дали, а слова были непонятны, как в сказке.
Приближалась весна, таял снег, обнажая грязь и копоть, скрытую в его глубине. С каждым днем грязь настойчивее лезла в глаза, вся слободка казалась одетой в лохмотья, неумытой. Днем капало с крыш, устало и потно дымились серые стены домов, а к ночи везде смутно белели ледяные сосульки. Все чаще на небе являлось солнце. И нерешительно, тихо начинали
журчать ручьи, сбегая к болоту.